На полпути

Я с головой погрузился в бизнес и церковную деятельность. Потом я стал отцом. Всё это доставляло мне огромное удовольствие, и мнение других обо мне становилось всё выше.

По мирским стандартам у меня всё было чудесно. Не считая одной детали: по-Божьим стандартам чистоты, я был бесконечно далёк от Его представлений о браке. Я, безусловно, старался приблизиться к этим стандартам, но со временем стал понимать, что они превосходят все мои ожидания, и что мой Отец возлагает на меня такие надежды, о каких я и не мечтал.

Вскоре стало ясно, что до святости мне было далеко. Рекламные вкладыши, двусмысленность фраз, похотливый взгляд. Мои мысли витали вокруг старых подруг. Всё это было больше, чем просто намёк на распущенность.

Я должен был расплачиваться, и счета росли. Во-первых, я не мог посмотреть Богу в глаза. Я никогда не мог поклоняться Ему от чистого сердца. И всё потому, что в своих мечтах я был с другими женщинами и получал определённое удовольствие, вспоминая свои подвиги. Я знал, что это чистое лицемерие, что я далёк от Бога.

Другие не соглашались со мной: «А-а, перестань! Кто может контролировать свой взгляд или мысли? Бог тебя любит! Тут должна быть другая причина.» Но я так не думал.

Моя молитвенная жизнь была вялой. Однажды мой сын заболел, его нужно было срочно везти в больницу. Думаете, я упал на колени? Нет, я просил молиться других. «Ты пастору сказала? – спрашивал я у Брэнды, - А Рону позвонила? Ты просила Реда молиться?» В силу собственной молитвы мне не давал верить грех.

Слабость моей веры проявлялось не только в этом. Если я терпел убыток несколько раз кряду из-за конкуренции, меня начинали терзать сомнения: не грех ли тому виной? Я не находил мира.

Я сам расплачивался за свой грех.

Страдал и мой брак. Из-за греха я не мог полностью довериться Брэнде, боясь, что она меня бросит. Это лишало её близости. И это ещё не всё. Брэнда рассказала мне, что ей снятся кошмары, в которых её преследует сатана. Значит мой порок снимал с неё духовную защиту?

За мой грех расплачивалась жена.

В церкви я был пустым местом. Я приходил туда, глубоко нуждаясь в помощи и прощении. Сам же я никогда не был готов помочь другим. От моих молитв не было толку ни в Доме Божьем, ни в любом другом месте.

За мой грех расплачивалась церковь.

Помню проповедь, в которой пастор говорил о «наследственных грехах» – стереотипах поведения, передающихся от отца к сыну (Исход 34:7). Я сидел на скамье и вспоминал, как мой дед бросил свою жену и шестерых детей во время экономического кризиса 29-32 гг.., мой отец оставил свою семью ради множества половых связей. Я унаследовал такой же характер, что подтверждалось моими многочисленными связями в колледже. Хотя я и был верующим, в моей жизни оставалось ещё много грязи, и меня пугала сама мысль, что дети пойдут по моим стопам.

За мой грех расплачивались дети.

Наконец, я установил связь между своей нечистотой и отчуждением от Бога. Во всех сферах жизни мне приходилось платить солидные штрафы. Оставив неприкрытый блуд и порнографию, я для всех выглядел вполне чистым. Но не для Бога. Я остановился на полпути между язычеством и послушанием Божьим стандартам.