Каин в сутане

Под кличкой «Герасимовский» скрывался униатский священник Гриньох. В оуновском подполье он был также известен под кличками Данылив, Всеволод, Диброва, Коваленко, Костецкий, Орлив и др.

Родился Иван Гриньох в 1907 г. в с. Павлив на Львовщине в семье крупного землевладельца. Обучаясь в гимназии, он проявил себя больше светским сорванцом, чем сыном благопристойного родителя. Поэтому отец, чтобы укротить необузданность сына и все же вывести его в люди, стал искать подходы к святоюрским властителям. Когда Иван окончил гимназию, отец подался, естественно, с соответствующим приношением, к князю униатской церкви с челобитной о выделении места в духовной семинарии для своего чада. И господь в лице митрополита Шептицкого смилостивился над Михаилом Гриньохом. Так отрок божий Иван Гриньох ступил на стезю служения всевышнему. Его духовным наставником и учителем был антикоммунист, тогдашний ректор семинарии, епископ Иван Бучко,

^[4]являвшийся одновременно помощником Шептицкого и генеральным викарием Львовской епархии.

Установленные в семинарии строгие порядки и нравы, прививавшие идеи национализма, ненависть к стране Советов, послушание и покорность отцам униатской церкви, воспитывали достойных слуг католицизма. Один из выпускников этой семинарии говорил: «В семинарии господствовали иезуитские порядки – подслушивание, доносы. Главное, к чему стремились святые отцы-наставники, – сделать из нас послушных слуг католической церкви, посеять в наших душах лютую ненависть к Советской власти, к советскому народу. Немало воспитанников этого учебного заведения стали добровольцами дивизии СС «Галичина», ряд преподавателей-профессоров – военными капелланами, другие ушли в оуновские банды.»

Проявив послушание и покорность, Иван Гриньох после окончания семинарии был направлен Шептицким в Австрию для углубленного изучения закона божьего. Периодически посещая Берлин, он познакомился с Е.Коновальцем, А.Мельником и другими функционерами ОУН, которые привлекли его к работе в свою пользу на территории Западной Украины. В это же время он попал в поле зрения германской разведки, однако представители абвера ограничились тем, что поручалось Гриньоху по линии провода ОУН, имея возможность в любое время через руководителей берлинского оуновского центра включить его в активную шпионскую работу в пользу Германии.

В 1932 г. Иван Гриньох возвратился во Львов, доложил его святейшеству об успешном окончании учебы и 11 сентября получил место настоятеля церкви Рождества Христова в г. Галиче Станиславского воеводства (ныне Ивано-Франковская область. – А.Ф.). При этом Шептицкий не забыл произнести слова: «Иди, сын мой, верой и правдой служи нашей церкви. Господь милостивый увидит твои старания и послушания, пошлет радости и блага». Одновременно он получил в пользование земельный надел около 30 гектаров.

Исполняя духовные обязанности, Гриньох с первых дней пребывания в Галиче включился в активную националистическую деятельность, создал организацию «Пласт», вовлекал в нее молодежь. Свою деятельность постоянно согласовывал и координировал с Бандерой – руководителем т. н. краевой экзекутивы ОУН. О своих церковных и мирских делах периодически докладывал митрополиту Шептицкому и получал от него соответствующие наставления.

В мире запахло порохом. Руководители ОУН всех рангов с нетерпением ждали германо-польской войны, надеясь за долголетнюю и верную службу фашизму получить из рук фюрера независимость западно-украинских земель, провозгласить на них «самостоятельную соборную Украину» и занять соответствующие посты. С началом военных действий Германии против Польши отец Гриньох бросает свою парафию в Галиче и устремляется во Львов, чтобы не опоздать к дележу портфелей будущей «самостоятельной державы».

Известие о том, что Красная Армия перешла Збруч с миссией воссоединении украинских земель в единой Украинской ССР, главари ОУН восприняли как гром среди ясного неба. Рухнули все надежды и иллюзии. В их рядах началось замешательство. Преданные германскому фашизму, они сразу подались на территорию оккупированной Польши. Бежал с ними и Иван Гриньох. Добравшись до Кракова, он разыскал там бывших своих сподвижников по оуновской деятельности и включился в активную националистическую работу. Вскоре его связали с представителем абвера, и он начал выполнять задания германской разведки по подбору и заброске на советскую территорию шпионов и диверсантов. Чтобы скрыть от окружения свою связь с германской разведкой, он значился священником краковской церкви Честного Креста, где периодически отправлял богослужения. Так продолжалось до весны 1941 года.

Чтобы воссоздать сложившуюся в тот период обстановку в Кракове и представить действительные взаимоотношения между оуновцами, с одной стороны, и германской разведкой и вермахтом – с другой, достаточно привести только отрывки из свидетельств очевидцев и непосредственных участников этих событий.

Бывший военный референт краевого провода ОУН Иван Михалинюк, известный в оуновском подполье под кличкой «Крицяный»: «…Вспоминаю 1939 г., когда в Кракове собралось немало украинских националистов, бежавших из Западной Украины или прибывших из Германии и других стран. Была создана целая система разных украинских бюро, комитетов и лагерей, в которых находились украинцы. Во главе этих институций (учреждений – А.Ф.) стояли известные руководители ОУН Осип Бойдунник, Роман Сушко, Владимир Кубийович и много других немецких слуг, имевших непосредственный контакт с представителями немецкой военной разведки «Абверштелле-Краков» полковником Бизанцем и майором фон Тарбуком. По их заданию Сушко, Кубийович, Бойдунник подбирали соответствующих членов ОУН и, опутав их националистической пропагандой, направляли на ул. Бемскую, 26, на конспиративную квартиру «Абверштелле». Оттуда разными путями члены ОУН, уже как немецкие агенты, шли на Украину с целью ведения шпионской и диверсионной работы, а также для подготовки кадров, которые с началом войны выступили бы против Советской власти. Таким образом, украинские националисты принимали непосредственное участие в подготовке немцами нападения на Советский Союз».

Жена члена главного провода ОУН – Юлия Луцкая, выполнявшая в 1939–1941 годах задания Бандеры и других руководителей ОУН:«Осенью 1939 г. руководители ОУН приняли решение об организации активной подрывной деятельности против Советской власти. В целях сохранения своих кадров провод ОУН, начиная с осени 1939 г., стягивает националистические силы на территорию генерал-губернаторства. В конце 1939 г. я, находясь на Волыни, получила указание нелегально перебраться в Краков, где установила связь с руководством ОУН. Украинские националисты издавна были агентурой Германии. Поэтому не вызывает никакого удивления тот факт, что немцы дали пристанище в 1939 г. украинским националистам, содержали ОУН на свои средства, вооружали и поощряли оуновцев к борьбе против советского государства… ОУН считала немцев своими союзниками в борьбе против Советской власти, и все мы мечтали получить из рук немцев «самостоятельную Украину». Поэтому в довоенное время и в начале войны ОУН пыталась всякими методами доказать свою преданность немцам, помогать им в борьбе против СССР… ОУН гордилась сотрудничеством с немцами, которые, по мнению националистов, были способны разгромить СССР, на что мы все надеялись.

В 1940 г. в Кракове Бандера вел переговоры с представителями немецких кругов. В результате было достигнуто соглашение об активной помощи немцам. Однако следует заметить, что и далее ОУН поддерживала контакты только с вермахтом, а не с правительственными кругами, что свидетельствует о том, что немцы не придавали серьезного значения ОУН. Только военные службы временно стремились использовать организацию для борьбы против Советского Союза».

Как свидетельствуют последующие события, вплоть до капитуляции Германии, оуновцы и в дальнейшем являлись послушными исполнителями воли фашистов.

В марте 1941 г. Бандера, получив указание от шефа абвера Канариса и прикрыв его решением главного провода ОУН, создает мобилизационный отдел по формированию батальона «Нахтигаль», именовавшегося в среде оуновцев легионом имени Коновальца. Отдел возглавили Н.Лебедь и А.Луцкий – члены главного провода ОУН. Совместно с сотрудниками абвера они приступили к формированию батальона, куда отбирали наиболее подготовленных членов ОУН. Их направляли на учебу в Бранденбург, где под руководством немецких инструкторов они овладевали техникой стрельбы из разных видов оружия, подрывным делом, основными навыками рукопашного боя, приемами ведения разведывательно-подрывной деятельности. Вскоре батальон насчитывал около 1000 человек и состоял из четырех рот. Непосредственное руководство формированием осуществляли немецкий офицер Альбрехт Харцнер, «полномочный представитель абвера» Теодор Оберлендер и правая рука Бандеры – Р.Шухевич. Командирами рот и взводов стали приближенные к Бандере члены ОУН Василий Сидор, Александр Луцкий, Юрий Лопатинский, Иван Панькив и другие.

Оставался открытым вопрос о капеллане батальона, хотя Бандера свой выбор сделал. В этой роли он хотел видеть Ивана Гриньоха. Но для этого требовалось хотя бы формальное согласие Шептицкого. Используя имевшиеся нелегальные каналы через советско-германскую границу, Бандера обратился к митрополиту с просьбой о назначении пастырем батальона униатского священника. Как и следовало ожидать, Шептицкий назначил Гриньоха. Такое решение владыки совпадало с интересами абвера и главного оуновского провода.

18 июня 1941 г. «Нахтигаль» был направлен к советско-германской границе в район города Радомно, где капеллан Гриньох привел его личный состав к присяге на верность служения Германии и ее фюреру. Конечно, не обошлось без молитвы в честь «вождя» ОУН и будущей «соборности» Украины. Так Гриньох со словами молитвы и веры в бога готовил свою паству к кровавым злодеяниям на украинской земле.

На рассвете 30 июня 1941 г. фашистские войска ворвались во Львов. В первых шеренгах оккупантов прибыли нахтигалевцы, возглавляемые Оберлендером, Шухевичем и капелланом Гриньохом. Националистическая газета в Дрогобыче «Вільне слово» 16 июля 1941 г. писала: «Около трех часов утра в понедельник 30 июня вошли в город первые патрули немецкой армии. Это были украинцы из батальона под командованием Романа Шухевича. Пошли они прямо к митрополиту Андрею Шептицкому». Выслушав доклад Гриньоха, глава униатской церкви благословил нахтигалевцев и будущее «правительство» Стецько.

Вскоре на специальной коляске из митрополичьих пенатов вывезли Шептицкого, за ним шли Иосиф Слипый, Иван Гриньох, Никита Будка и другие. На некотором расстоянии следовали Шухевич и гауптман Ганс Кох, сотрудник абвера, поддерживавший по заданию Канариса контакты с руководителями ОУН и иерархами униатской церкви. Во дворе Святоюрского собора митрополит отправил богослужение в честь «непобедимой германской армии и ее славного вождя Адольфа Гитлера».«Радуемся освобождению земли нашей от безбожного большевизма, – говорил Шептицкий, обращаясь к душегубам из «Нахтигаля».– От изболевшегося сердца приветствуем освободительницу нашу – немецкую армию и ее вождя Адольфа Гитлера. От всего сердца просим Всевышнего о победе немецкого оружия над большевизмом… Благословляю вас, сыны мои, на святую борьбу во имя правды божьей. В ваших руках судьба народа вашего и наше будущее. Начинайте с богом!» И нахтигалевцы с благословения князя униатской церкви начали… расстреливать, убивать, мучить мирных граждан, выбрасывать младенцев на тротуар из верхних этажей домов. О злодеяниях душегубов из «Нахтигаля» 30 июня 1941 г. и в последующие дни написано немало. Напомним только, что в первые дни оккупации оуновцы вместе с фашистами уничтожили более 3-х тысяч львовян, в том числе 70 ученых с мировыми именами. Среди замученных и расстрелянных оуновцами: почетный член многих академий наук мира Казимир Бартель, известный писатель Тадеуш Бой-Желинский, восьмидесятилетний академик Соловий, профессор Ян Грек, ректор университета, профессор судебной медицины Владимир Серадзкий, стоматолог, академик Антоний Цешинский, профессор-хирург Тадеуш Островский, доктор юридических наук Роман Лонгшамо де Бере с тремя сыновьями, профессор математики Владимир Стожек и многие другие.

Однако владыка униатской церкви не предпринял никаких мер, чтобы прекратить кровавую бойню. Даже тогда, когда жена академика Цешинского, который лично был знаком с митрополитом, попросила последнего оказать содействие в освобождении мужа, Шептипкий цинично ответил, что он «не вмешивается в мирские дела».

А чем был занят в это время отец Гриньох, кроме докладов митрополиту о происходящих во Львове кровавых событиях? Он постоянно встречался с нахтигалевцами и вдохновлял их на чинимые зверства. Как человек, хорошо знавший Львов, располагавший большим кругом знакомств в среде униатской паствы, он постоянно шнырял по городу по заданию своего шефа из абвера Ганса Коха, прибывшего во Львов вместе с «Нахтигалем», и первые недели оккупации постоянно проживал в резиденции митрополита, что давало ему возможность оперативно получать широкую информацию о положении в западных областях Украины. Кох не вмешивался в чинимые оуновцами зверства, он занимался сбором разведывательной информации, способствующей успешному продвижению германских войск на фронте, подбором агентуры для заброски в тыл Красной Армии. И в этом получал неоценимую помощь от капеллана Гриньоха.

В октябре 1941 г. батальоны «Нахтигаль» и «Роланд» абвер отозвал в Германию. Они были размещены во Франкфурте-на-Одере, переформированы в единое карательное полицейское подразделение – «шуцманшафтбатальон-201», его личный состав дополнительно обучен и в марте 1942 г. направлен в Белоруссию для борьбы с партизанским движением. Капеллана Гриньоха, имевшего к этому времени чин гауптмана (получил за успешное проведение карательных акций во Львове), отозвали в распоряжение ведомства Розенберга, а его место занял другой униатский священник германской армии – Василий Лаба, рекомендованный Шептицким. Находясь в ведомстве Розенберга, Гриньох использовался гитлеровцами в работе с советскими военнопленными для ведения среди них профашистской пропаганды и поиска лиц, которые могли быть использованы германскими спецслужбами в разведывательно-диверсионной деятельности против Советского Союза.

В конце лета 1942 г. Гриньох снова прибыл в город Львов в качестве представителя главного провода ОУН и с заданием германской разведки, где он значился под кличкой «Пристер», для контроля за деятельностью оуновских звеньев на территории западных областей Украины. Находившийся в это время во Львове член главного провода ОУН Николай Лебедь не без ведома своих шефов из абвера приступил к формированию будущей УПА. Для того чтобы создать видимость скрытности своих действий от немецких властей, в конце 1943 г. он перенес свой штаб в с. Романив на Львовщине, который там находился до июня 1944 г., то есть до эвакуации немецкой оккупационной администрации. В штабе Лебедя в тот период работали Иван Гриньох и Лев Шанкивский. Весной и летом 1944 г. Гриньох как представитель южного штаба УПА был прикомандирован к германскому разведоргану «Абверкоманда-202», занимался комплектованием из числа оуновцев и заброской в тыл Красной Армии диверсионно-разведывательных групп. При отступлении немцев из Львова бежал с ними в Краков, а затем в Германию.

После окончания войны в 1945 г. Гриньох объявился в городе Мюнхене, где вошел в состав ЗЧ ОУН (закордонные части ОУН – А.Ф.), установил связь с американской разведкой. Как агент ЦРУ он разъезжает по городам Западной Германии, Италии, Франции, где выступает с антисоветскими проповедями, занимается поиском среди эмигрантов нужных американской разведке лиц. В начале 1946 г. Гриньох вместе с Романом Ильницким прибыли во Франкфурт-на-Майне, встретились с офицерами американской и английской оккупационной администрации, а также представителями спецслужб этих стран, отрекомендовались им как руководители «закордонного представительства» якобы существующей на Украине так называемой «Украинской головной вызвольной (освободительной) рады» (ЗП УГВР). Они предложили разведкам свои услуги в добывании шпионской информации о Советском Союзе, на что получили согласие от представителя американских спецслужб.

Бывший агент американской военной разведки и западногерманской разведки Иван Вергун в мае 1955 г. рассказал:«В 1948–1949 годах я работал под руководством сотрудника западногерманской разведки доктора Гроу… Позже я стал сотрудничать с военной разведкой американской армии на территории Германии… Мне известно, что в 1948 г. сотрудником геленовской (западногерманской – А.Ф.) разведки был завербован священник греко-католической церкви Иван Гриньох с целью проведения подрывной деятельности против Советского Союза и Польши. В частности, Гриньох занимался подбором из числа оуновцев и заброской агентуры на территорию указанных стран. Я лично знал в лицо ряд агентов, которых он забросил на Украину и в Польшу».

Летом 1950 г. сотрудник американской разведки Блек, под руководством которого работал Гриньох, предложил ему перейти на работу в разведшколу. До 1953 г. он занимается подбором агентов из числа лиц украинской национальности, их подготовкой и заброской на территорию Украины с заданиями американской разведки. Таков краткий послужной список агента ряда разведок, униатского священника Ивана Гриньоха.

Однако вернемся к событиям начала 1944 года.