Зигзагообразный разряд по обнаженным нервам, сплетение тугих узлов сладкой болью вниз, до сжатия пульсирующего влагалища, с аукнувшейся в пятках сладчайшей акупунктурой...

- Пережать у самого основания, пока я буду иметь твое восхитительное горло до ответных судорог... Скользить по стволу вверх... потом вниз... Снова... В то время как я буду сходить с ума от желания трахнуть твои нежные связки до хрипоты... До тех пор, пока...

Я теряю голову от этого властного шепота в распахнутые губы с оттиском его пальцев, от легкого сжатия кожи посредством натяжения кожаного ошейника, от зафиксировавшего на стыке запредельных параллелей взгляда цвета даббл-эспрессо... От безоговорочного вторжения в открытое сознание через все допустимые порталы. Новый протестующий всхлип, когда набухшие влагой желания стенки вагины схватывают пустоту внутри.

- Я соскучился по твоим губам на своем члене... - ведешь уверенным захватом пальцев поверх кольца на черной коже, неумолимо заставляя следовать за собой без права возразить, отклонить голову, произнести хоть слово... Да мне, наверное, этого больше не хочется! Колени привычно находят опору на упругой нетравматичной тверди матраса... Руки встречают прохладу шелка... ...не нужна никакая опора рукам! И свобода, тоже! Разве они не для того, чтобы скручивать тонкие запястья лентами цвета тьмы, зажимать гладкими браслетами оков, безжалостного росчерка единогласного владения?

- Скоро. Ты полюбишь в них засыпать... совсем скоро... - отрывистое скольжение губ вдоль пробора волос до сладкой дрожи, этого достаточно, чтобы прочесть все мои мысли... Меня не ужасают его слова, наоборот, кипятят кровь на медленном огне волнующей покорности с оттенком обреченного вожделения! Рывок вниз, не успеваю испугаться, головка твердого члена раздвигает губы, быстрый рейд по сжатым в подобии обороны зубам...

- Впусти меня! Слушайся Хозяина! - моя проблема выбора разрешена настойчивым нажатием пальцев поверх ямочки на подбородке, обострением вкусовых рецепторов, ощутивших мой собственный вкус. Он не торопится, сверхчувствительный кончик обводит по кругу пульсирующие десна, задевая язык, который непроизвольно включается в эту игру, хаотичной серией быстрых ударов, подобно взмаху крыльев колибри. Я не понимаю, что делаю? Да на подсознательном уровне я понимаю это с ошеломительной ясностью, я растягиваю волнующую прелюдию, пока еще сдерживая нарастающее желание заполнить свой рот без остатка, слизать свой сок, нектар взбесившейся чувственности... Знаю, что после этого крыша уедет окончательно, цепляюсь за остатки рассудительности, но надолго не хватит. И, положа руку на сердце, ответь, разве тебя окончательно не отучили бунтовать?.. Повинуясь самому древнему инстинкту, смыкаю губы в плотное кольцо, обернув ими зубки, плотным вакуумным засосом втягиваю напряженный член до самого основания, до тесного контакта с пульсирующим горлом, с интересом естествоиспытателя обвожу языком умопомрачительный твердый рельеф, который совсем недавно считала тактильным сканером мышц жаждущей вагины - до каждого изгиба переплетенных вен, до каждой складочки крайней плоти и тонких капилляров сверхчувствительной головки... Это настолько по-новому, что набивший оскомину заголовок статей женских журналов под грифом "может ли женщина кончить от минета" больше не вызывает скептической усмешки. Так не похоже на стандартную вынужденную технику - потерпи пару минут, растягивая связки, это просто неотъемлемая часть любой прелюдии... Все настолько по-новому, что меня не покидает обманчивое ощущение первого раза, захватывающего, обновленного... уносящего за недостижимые пределы областей абсолютной тьмы неопознанного оттенка.

Горло покорно расслабляется, принимая осторожные толчки, вместо выбивающего слезы спазма - искорки россыпи точечного удовольствия по чувствительной оболочке трахеи вниз, через пульсирующие легкие, до самого сердца, чтобы проникнуть в кровь и взорвать на маршруте разветвлений аналоги Везувия. Язык скользит вверх, поспешно возвращаясь вниз, самым точным и вожделеющим сканером, губы сжимаются еще туже, создавая восхитительно тесный туннель сосредоточению мужского желания.

- Да, моя девочка! Забери все без остатка... Выпей меня полностью!

Стон рвется через возбужденные связки, гасится толчком твердого тарана, каждый слог произнесенных слов сорванного голоса выжигает внутри все живое напалмом острого удовольствия, с тем, чтобы в ту же секунду эта пустыня засияла новыми оттенками возрождения. Сильная ладонь собирает волосы на затылке в кулак, щекочет раскаленные от страсти нервы отголосками чего-то знакомого, но больше не пугающего. Повинуясь его воле, запрокидываю голову назад, встречаю взгляд цвета экстра-черного шоколада за миг до того, как тугие струи атакуют сверхчувствительную гортань неумолимыми выстрелами под аккомпанемент хищного рычания. Хватка в волосах не ослабевает, я из последних сил удерживаю во рту последний выброс спермы перед тем, как отстраниться и сглотнуть, с тем, чтобы вновь обхватить губами не потерявший твердости член. Я чувствую себя обделенной, горло приняло на себя вкус нектара моего владельца, не сумев его продегустировать, рецепторы не знающего усталости языка вопят от обиды! Теряю его ошеломленный взгляд теплеющего оттенка, жадно слизываю с кончика головки капли спермы, не осознавая, что зажмурилась от удовольствия...

- Бедная моя сабочка... - больше не режут сознание острозаточенным скальпелем эти слова с констатацией моей подчиненной роли. - Тебе хорошо сегодня было с Хозяином?

"Было"?!