Глава 17

Нимфомания в доме расколотых подоконников.

40 дней твой бойфрэнд играет в покойников.

Не клянись на молоке, сука, не стой на дороге. Радистка Кэт, давай раздвигай ноги.

Я буду мстить тебе за своё одиночество. Кончилось доброеутро, Ваше Высочество.

Начались ночи, полные электричества, Ваше Величество.

Здесь берут качеством, а не количеством. Такое вот у меня язычество.

Зашивать твои вены суровыми нитками. Рисовать «Never Die» в ванной с белыми плитками.

Стащить бы зубами на память все твои мини/бикини/шестёрки/вини. Моя игра без ферзя. Буду трогать/ласкать/целовать тебя там/где/нельзя

. Пока ты мне всё не выложишь. Надеюсь, ни с кем не спишь. Слышишь? Ариведерчи, малыш. Я жду тебя.

(с)Антон Прада

Дима

Я смотрю, как мерцают звезды в ночном небе Крыма.

Здесь все не так, как в Харькове. Не так, как в Ялте и других густонаселенных городах побережья. Нет светового загрязнения и прозрачной пелены смога, которая гасит их сияние. Кажется, протяни руку - и ошпаришься этим холодным, безразличным сиянием. Именно поэтому мне так нравиться на них смотреть. Как в детстве, задрав голову. Они не осуждают. Они вообще выше всего этого.

Одновременно две. Прочертив пунктир в ночном небе над темным силуэтом Ай-Петри, сгорают, не успев коснуться земли. Желания мои сейчас отличаются завидным постоянством. Одно уже сбылось. И я давно вышел из детства, чтобы загадывать их на падающих звездах.

Что мы там загадывали в этом самом постсоветском детстве, когда удирали из дома и мечтали с пацанами со двора о дальних странах и невероятных приключениях? Я, кажется, хотел стать пиратом. Стивенсон, Майн Рид и Беляев формировали наше мировоззрение похлеще ужасающей политпропоганды. Желания сбываются. Не так, как мы загадывали, но все же... В сомалийскую бригаду путь закрыт. Шхуны с черным флагом тоже нет. Корабли не грабим. А в остальном?

Может, не корабль и морские просторы были основополагающей частью моих детских стремлений. И даже не черный флаг. И не та добыча. Совсем иная...

Я ощущаю ее страх и ее отчаяние даже на расстоянии. Это словно гребаная черная дыра, ограниченная четырьмя стенами, из которых ей больше нет выхода. Она не в перегородках межкомнатных конструкций. Не в повороте ключа в замке ее импровизированной темницы. Она только в ее сознании. Отравленном женском сознании, в котором никогда не было места слабости. Только вперед, круша эти стены. Вырваться из тьмы обыденности, потому что не место нам там, мы иные. Плевать, что трещат ребра под грузом никому не нужной силы. Твоя сила в твоей слабости. В неосознанном желании отдать эту тяжесть в руки сильного мужчины. Никто не говорил, что будет легко. Сдирать с тебя латекс этого скафандра, не оцарапав души - невозможно. Убедить, что без него у тебя вырастут крылья - еще сложнее. Ты думаешь, я уничтожаю тебя... Какая же ты дура. Я представляю выражение твоего страдальчески-заплаканного личика, если бы ты узнала, что я на самом деле к тебе чувствую.

Ты не узнаешь. Игра не по твоим правилам. Тут нет веников роз и орхидей. Хотя, я утрирую. Есть. Розы - хороший ударный девайс, если отколоть шипы. У тебя изумительная кожа. Гладкая. Загорелая. Я не хочу видеть на ней кровавые рубцы. Мне никогда такие экзекуции не приносили удовольствия. Я люблю гладить бархат твоей кожи. Иногда мне кажется, она светится в темноте. Понимаю, что это бред, но фантазия моя безгранична. Я люблю писать на ней маршрут нежных поцелуев. Видеть, как она розовеет под несильными уларами ремня. Слабая порка, имитация. Я никогда не смогу, наверное, тебя сильнее. Мне это просто не нужно.

Орхидеи хороши не в букетах. Нет. В ладони. Беззащитные, как и ты, в моей абсолютной власти. Чтобы одним сжатием пальцев ломать твою волю, втайне даже не заставляя, нет - умоляя тебя покориться. Страшно? Больно? А выхода нет. Только смириться.

У тебя необыкновенные глаза. Мне безумно нравится наблюдать, как уходит дерзость и вызов из этих бездонных омутов, когда ты понимаешь, что проиграла. Что все равно, все будет по-моему. Страдание и боль тогда пляшут свой неистовый танец. Страх. Недоверие. Надежда, что я пошутил, что все это не всерьез. И вместе с этим, невысказанная мольба защитить и спрятать, как ты полагаешь, от моего безумия.

Девочка, все не так. Я никогда не теряю контроль. Я запретил себе это давным-давно. Каждый шаг просчитан, как в долбанной шахматной партии. И в этот момент ты полностью под моей защитой. Ты за каменной стеной, которая убережет тебя от любой боли извне. Причинять тебе боль - только моя привилегия.

Ты скажешь - я ошибаюсь, я специально мучаю тебя ради своей услады. Я тебя прекрасно понимаю. В твоем мире, все не так. Там нет места стертым в кровь коленям, надрывному крику душевной агонии, униженной мольбы избавить тебя от моих действий. Там горит вечно сияющий калейдоскоп огней, фальшивые бриллианты новых граней, мнимая карусель, которая вертится, якобы, вокруг тебя. Там никто не стремится поставить тебя на колени. Наоборот, они готовы сами шарахнуться в пыль у твоих ног ради одной твоей улыбки. Ты думаешь, это любовь? Возможно. Любовь слабаков, она такая. Обреченная на муки без взаимности. Но какое твое дело? Пока они дарят тебе цветы, дорогие подарки и поют дифирамбы, тебе комфортно. Они - настоящие. Я - изверг. Это все понятно.

Никогда тебе не узнать, что я чувствую к тебе. Не пробить ледяную маску моего равнодушия, и не увидеть, как сгорает мое сердце во имя тебя. Потому что тебе ничего не стоит сжать его в своей тонкой ладони и выжать из него кровь, чтобы потом швырнуть в пыль у своих ног. Я не позволю. Считай меня кем угодно. Одержимым. Садистом. Последней сволочью. А я всего лишь не стал ждать у моря погоды. За свою любовь, пусть в черно-красных тонах, я пойду по трупам. Прижму к стенке, не оставив выбора. Ты моя. Я вскрою твой эмоциональный сейф, заставив отдать мне все. Без остатка.

Твоя паника сейчас достигла всех мыслимых и немыслимых пределов. Я ее ощущаю кожей. Уже ведь не вечер. Глубокая полночь. Но я знаю, что в ожидании неизбежного ты не сомкнула глаз. Билась в этих стенах, словно пойманная в силки птица. Наверняка, плакала так долго, что не осталось больше слез. Отлично. За слезами приходит смирение. Ты не хочешь моего прихода, и желаешь его одновременно, чтобы избавиться от убивающей неизвестности. Что, моя девочка, меня ждет в стенах неприступной тюрьмы, в которую я запер тебя недрогнувшей рукой? Может, в меня полетит какой-нибудь тяжелый предмет? Те же самые орхидеи в прозрачном вазоне? Будет печально. Маман расстроится. Игры в рабовладельца она бы мне с легкой руки простила, свои же цветы - вряд ли. Поэтому, девочка, лучше тебе этого не делать. Какие еще варианты? Слезы? Я же запретил это.Да, мне жаль тебя. Особенно, когда ты плачешь. Я почти чувствую, как рвется из груди твое измотанное сердечко. Далеко ему все равно не вырваться. Прутья моей клетки уже строят круговую оборону вокруг него тоже. Почему это меня не останавливает?

Вкус твоих слез - вкус твоего отчаяния. Капитуляции. Сложенного оружия. Это посильнее коньяка столетней выдержки. Я не готов отказаться от такого напитка. Мне остается верить, что ты проявишь благоразумие. Что в меня не полетят подручные предметы, стоит мне появиться на пороге. Что у тебя хватит достоинства не обнимать мои колени и вытирать о джинсызаплаканные щеки, в попытке меня разжалобить. Что первый раз положенное обращение станет на твоих устах глубоко прочувствованным, а не тупой цитатой из 50 оттенков пародии на Тему. Это минутное удовольствие, раз, и я ни разу тебе не поверю - два. Поэтому придумай что-то другое. Обнимать мои колени будешь еще не раз, когда я сам тебе скажу это делать. Сегодня ночью мне нужно твое благоразумие, открытость и адекватность. Открытый файл, на котором я напишу свой программный код.

Наверняка я снова увижу это в твоих глазах. Попытка выбить, вытребовать, выманипулировать мою благосклонность и нежность. Мне жаль, Юля. Я готов утопить тебя в нежности, потом, но не сейчас. Сейчас я проведу тебя по кругам моего персонального ада, чтобы ты осознала все раз и навсегда. Я твой Хозяин. Это мое решение. Другого не будет.

Знала ли ты, моя сладкая невольница, что все могло бы быть по-иному?

Нет, я не о нашей первой встрече. Что бы ты хотела услышать? Что, забудь ты ожерелье дома, я бы не обратил на тебя внимания? Что, не сядь бы в мое авто, на твоем месте была бы другая? Что, веди ты себя поскромнее, мы бы до сих пор держались за руки и считали звезды? Опомнись. Ты могла бы спрятаться за паранджой, за спиной Виталия Кличко или даже Шварценеггера, и это бы ничего не изменило. Потому что я с первого раза понял, что ты станешь моей и на моих условиях.

Я о приезде. Ты никогда не узнаешь, что изначально я не планировал окунать тебя в этот трэш. Сам я его таким не считаю, нет. Это все в твоей голове. Выходить из зоны комфорта всегда тяжело. Видит бог, я этого не планировал изначально. Более того. Помнишь, я сказал тебе, что это будет обычный отдых у моря? Так бы все и было. Я б подвел тебя к неприступным вершинам постепенно, позаботившись о том, чтобы ты получила от этого максимум удовольствия. Думаешь, вне Темы мне плохо с тобой? Что мне ни разу не упало просыпаться утром рядом с тобой, видеть твою улыбку, любить тебя не как Хозяин - свою вещь, а как мужчина - женщину? Ошибаешься. Тогда, ради тебя, я бы это сделал и сам бы нашел в этом непередаваемое удовольствие. Если первый вечер тебе ничего не доказал, я уже не знаю, что мне следовало сделать...

Ты разрушила эти планы не в тот момент. Гораздо раньше. В тот вечер я всего лишь увидел предысторию твоего истинного отношения.

... Ты так сладко засыпаешь после многочисленных оргазмов, утомивших твой рассудок и тело. С улыбкой. Тогда ты улыбалась и чувствовала себя в безопасности. И это было именно так. Я перенес тебя на кровать, усталую и разбитую, но такую родную и умиротворенную. Эта ночь грозила нокаутировать моего внутреннего монстра окончательно. Я укрыл тебя шелковой простыней, но уходить не спешил, мне очень понравилось наблюдать за тобой спящей. Во сне все маски слетают. Твоя уязвимость вызвала уже не жажду обладания, а бесконечную нежность. Я слушал твое размеренное дыхание и рисовал в воображении планы на следующий день. Аренда яхты. Бутылка коллекционного вина. Дрейф в Голубом Заливе. Ты же умеешь плавать, моя девочка? Тогда стоит включить в программу погружение на глубину. Закат. Солнце садится за хребет Кошки, и силуэт животного просматривается очень четко - не зря она получила такое название. Это все завтра.

Ты даже не разобрала сумку. Только извлекла из нее свой роскошный пеньюар, чтобы развеять им тьму моих желаний в твоем отношении. Боялась? Совершенно напрасно. Я простил тебе все. Даже Вадима. Он все равно скоро уйдет из твоей жизни. Ничего больше не имеет значения, пока ты со мной. Надо перенести утром сюдатвои вещи. Я расстегнул гламурный розовый чемодан. Какое-то пиликанье меня насторожило. Ага. Планшет. Чего ты его не выключила? Он съел весь свой заряд, в попытке отыскать в горах вай-фай. Глупая девчонка. Зарядное устройство рядом... Вставил в розетку. Завтра заберешь.

На кой тебе столько вещей? Женщины. Что с них возьмешь. Отыскав в этом ворохе гламура коралловый халат из шелка, перекинул его через руку. Если ты завтра с утра будешь рассекать передо мной в том самом кружевном великолепии, ни до какого моря мы не доберемся...

Зуммм.

Что такое? Провод отошел?

Лучше б меня туда не заносило. Лучше бы я его вырубил к чертовой матери. Как будто завтра она без планшета пропадет... Слишком много «если». Отложив шелковое великолепие в сторону, я повертел его в руках, пытаясь понять, в чем источник сигнала. У меня Mac, с Андроидом не знаком настолько. Тупая система, как по мне. Заряд в порядке. Что же...

Ага. Соцсети, бич 21 века. "В контакте". Интересно.

Уверенный клик по всплывающему окошку.

Эллада Алиева. Кто такая? А, точно, подруга. Виделись.

"Багира, ты сучка. Почему молчишь? Ты точно послала этого ЕС? По нему уже мой папа плачет. "

Евросоюз? Однако, высокими материями мыслите, девчонки.

Мне бы вырубить его, и с концами. Обнять Юльку и уснуть с ней рядом, ощущая ее тепло и биение сердца. Прогнать все ее страхи. Разговор все равно ее немного напряг. Я не хотел, чтобы она боялась. Я хотел Доверия. Непременной главной составляющей. Но пальцы уже независимо от моего желания отбили ответ.

"Привет. ЕС? Не понимаю."

Минутное молчание.

"Еб..утый Садист - так тебе понятнее? Сама же решила его так называть! Он что, тебе уже мозги прополоскал? Ты точно послала этого лоха с его анкетами куда подальше?"

Лед. Кубиками по нервам. Кусками по позвоночнику. Шипами в сознание. Пальцы сами по себе сжались. Мозг еще не до конца переварил прочитанное.

Мне нужно больше информации. Больше...

"С чего бы мне его посылать? И, напомни, кто у нас папа?"

"Папа - тот, кто понадобится тебе, если ты с этим уродом не развяжешься! Ты точно в адеквате? Я ему сейчас позвоню, чтобы в свое психиатрическое оформил. Он что, запугал тебя? Я после нашей пижама-пати и его флешки спать спокойно не могла, а ты решила найти себе на пятую точку приключений?! Ты же собиралась окрутить Вадика... Вплоть до свадебного платья... Беспалова, выйди из сумрака, на."

"Вадик... Отстой."

Веселая злость захватила меня. ЕС. Я должен был догадаться. А в остальном... Она совсем умом тронулась, показывая флешку подруге?!

"Юль, ты че там куришь?! Давай я приеду. Он рядом, да? Он... он заставил тебя? И почему ты вне зоны? Городской проверь. Он молчит..."

"Я не дома. Я не могу жить без ЕС. Я его люблю."

"Спс, поржала. И ты хочешь, чтобы я в это поверила после нашего разговора? Вадик все для тебя делает, и тебе с ним классно. Сама же собиралась продолжить с ним? Короче, перезвони мне, когда этого д....ба рядом не будет...."

Мне было мало. Уже не задумываясь о моральном облике последующих действий, я открыл переписку с остальными подругами.

И только тогда понял, что потерял контроль окончательно.

Что "ЕС" - вовсе не предел ее отрицающего презрения.

Что Вадим - самый лучший чел в мире. Женат только, сволочь, но когда нам это мешало в стремлении окрутить богатого папика и получить розовый «Порше Кайенн» и полцарства в придачу.

Что по созвучной с ЕвроСоюзом аббревиатуре плачет дурка. Что мои родители... Как и я сам... С заниженными половыми способностями - гораздо ниже плинтуса. Себе мы врем еще изощреннее, да, Юля?

Нет. Планшет не полетел в стену. Не вспыхнули алым пламенем все ее шмотки и гаджеты. Ничего такого. Я был спокоен. И одержим холодной яростью, которую мне никогда не преодолеть.

Фрахт яхты? Упаси всевышний, а то ненароком утоплю. Нет. Ты больше не увидишь моря. И солнечный свет - только из окон моей спальни. Я узнал достаточно. Б...ская сука. Тварь в суперобложке. Я долго с тобой церемонился. Поддавался твоим правилам и старался не травмировать одним случайным движением... Ты не стоила даже этого.

Кто меня осудит? Ты в моих руках. Услуга за услугу. Не стоило совершать ошибки первой. Мои руки теперь развязаны. Добро пожаловать в ад, крошка.

Что было не так? Откуда эта гребанная уверенность, что тебе все должны?

Я пытался. Я выступил в роли Бэтмена по всем законам жанра. Кто знал, чего мне стоило отыграть на все сто роль спасителя на безлюдной трассе, но я все же успокоил ее, хотя состояние можно было понять – особенно в комплекте с раскуроченной сим-картой... я постарался... Эта запланированная акция шокировала бы кого угодно своей жестокостью.

По всем мыслимым и немыслимым законам жанра, логики и морали, после такого Юля должна была просто упасть в мои объятия. Но я недооценил ее стойкости и эгоизма. Стоп-кран был сорван одной ее фразой.

"Какие чувства к этому извращенцу?! Он землю целовать должен, за то, что я с ним перепихнулась пару раз."

О да, экс-пассия Вовы со своими куриными мозгами оценила всю глубину твоей пламенной речи...

То, что она в ту же ночь так самозабвенно мне отдавалась, не значило ничего. Это была ее благодарность за то, что я якобы разрулил ее «автокошмар» и оградил от дальнейших проблем. Плюс попытка все перевести в ванильную плоскость и откосить от моих требований. Не мне следовало ее осуждать, особенно если принять во внимание все детали... Но я не принадлежал себе. Понимая умом, я руководствовался эмоциями и больше ничем.

Чертова малолетняя эгоистка! Она привыкла плевать на разбитые сердца и думать только о себе. Врать, себе же самой. Теперь это останется в далеком прошлом.

Ярость созревала постепенно. Я умело сдерживал себя все то время, что мы были вместе. Сучке давно пора почувствовать руку хозяина. Я зря был с ней излишне мягок.

Я принял решение. И мне было теперь плевать на принцип БДР. Если тогда, в ее квартире, я говорил, положа руку на сердце, не всерьез - я не мог позволить себе взять на себя такой ответственности за ее моральное состояние, это было сделано лишь для того, чтобы она не смогла опомниться. Чтобы страх воззвал к ее благоразумию, а затем отступил, стоило лишь понять, что я и части обещанных ужасов никогда не воплощу в реальность. Хватит с нее того, что безопасность и разумность остались при мне – вряд ли б кто-то другой вообще заворачивался подобными мелочами. Вот добровольность, неблагодарная маленькая тварь, ты больше не заслуживаешь!

Я не хотел оскорблять Юльку даже в мыслях. Но одно только воспоминание о том, как яростно она стала бить по кнопкам, намереваясь вызвать своего богатого папика, гасило все позывы совести.

Прости. Будет больно. Не физически. С садистом тебе бы было проще. Исполосовал бы тебе спину и простил. Им много не надо. СМ вообще не признает излишних эмоций.

Я теперь знал, чего хотел на самом деле. Все это время. Переписка - только лишь предлог. Но тот предлог, что позволил, не теряя контроль, поломать любые барьеры. Теперь же я виду цель и больше не виду препятствий.

Я хочу тебя сломать.

Ты сама, своей рукой лишила себя меня прежнего. Того, кто готов был оберегать тебя до последнего. Теперь забудь. Это сделка. Она не терпит эмоций и слез. Ты будешь отвечать по всем без исключения пунктам. Игры в добродетель закончены.

Я пытался... И если бы не твоя ошибка...

... Я специально зажег свечи и достал из погреба бутылку коллекционного бордо. Тогда еще это было именно романтическим вечером для ее мягкой адаптации. Но ничего, наверное, не происходит просто так. Возможно, события последующих часов заранее играли мне на руку, это была самая жестокая часть моего плана, не знаю, но только на игре контрастов ее можно было сломать окончательно. Пусть сперва ощутит мою нежность во всех нюансах, распробует ее на вкус и поверит в свою безопасность. Затем, чтобы завтра осознать, что это был последний нежный секс в ее жизни.

Я довел ее до безумия своими ласками. Я уже знал, от чего она теряет голову и без зазрения совести воспользовался этим. Порядком охмелевшая от эксклюзивного алкоголя Юлька наверняка уверовала в собственную неотразимость и безнаказанность.

...Я не пошел к ней в тотже момент. Не выбил ногой дверь. Не вырвал ее из объятий сна яростной хваткой за волосы и броском на колени. Во-первых - прерывать определенную фазу сна опасно для психики, во-вторых - просто не прикольно. Утро вечера мудренее. Я сделал по-иному.

Мои руки больше не дрожали от ярости, когда я разбирал ассортимент своих девайсов. Терпение, Юля. Скоро ты познакомишься с каждым из них. Сейчас пришлось ограничиться малым.

Она сладко спала. Но больше меня не могла выбить из колеи ее улыбка. Ее хрупкая уязвимость. Теперь они станут ее постоянными спутниками, и не только во сне. Сталь наручников щелчком сомкнулась на ее хрупких запястьях. С ошейником было сложнее. Едва не проснулась, пока я с трудом закрепил его на ее шее.

Ошейник в Теме - символ принадлежности. Доверия. Незыблемости таких отношений. По сути, его надо заслужить. Потому что важность этой вещи запредельна. Это символ беспрекословного подчинения своему доминанту. Ингода он приравнивается чуть ли не к обручальному кольцу. Но не в этом случае.

Это иное. Это символ твоего униженного положения и моей безграничной власти, больше ничего. То, что незримо отравит твою кровь ядом смирения посильнее любых воздействий.

...Смаковать каждый момент твоего последующего приручения было наслаждением. Нанизывать, словно драгоценные бриллианты, на леску. Как ты пыталась меня обыграть! Все, что я оставил в смежной ванной комнате, вдребезги! Вот это страсть! Мне не будет с тобой скучно. Таких дерзких кошек особенно приятно ломать. С какой прытью ты пыталась выцарапать мне глаза! С таким я еще не сталкивался. Мне было весело. Даже ремень бил вполсилы. Контроль ускользнул лишь в одном - я взял тебя, забыв о резинках напрочь. Ничего. От этого еще никто не умирал. Хотя, ты пыталась. Отъехала.

А знаешь... я бы все отдал, если бы твоя отключка была именно тем, о чем я подумал. Даже грустно стало. По принуждению в сабспейс не улетают. Для этого надо родиться сабой. Если бы ты словила его тогда... Я бы, наверное, не раздумывая, рванул в ювелирку за 6-ю каратами. Очень жаль. Ты бы могла летать, если бы не расстроила меня так. Сейчас же, забудь. Обидно, но от меня не зависит. Ломка и кайф несовместимы пока...

Я об этом забыл сразу. Какого черта, дура малолетняя, ты молчала о своих коленях?! Я тебя напрямую спрашивал в первый же вечер.

Прерывая диаграмму непрекращающейся эйфории, тогда мной овладел страх. Я ненавидел себя за то, что боялся вовсе не того, что ты не сможешь принимать участие в моих жестоких играх. Не того, что это может зарубить мою бессердечность на корню. Мысльо том, что я сделал тебе плохо, отравляла мое сознание. Недопустимо. Больно - да. Плохо - нет...

В тот вечер я не мог оставаться рядом с тобой. Ты кричала от боли, не имеющей ничего общего с Темой, а яд безумия до конца не выветрился из моей крови. Мне нужно было твое признание. Твои слова.

- Скажи мне то, что я хочу услышать, и я просто уложу тебя в постель...

Ты сказала. И не раз... А мне потом хотелось убиться об стену, чтобы стереть этот эпизод из нашей истории. Я метался по комнате, когда ты уснула, понимая, что еще немного - я прекращу все это раз и навсегда... Я едва не пришел к тебе снова... Ты бы офигела, если бы увидела меня на коленях. А так бы и было. Мне пришлось зашвырнуть ключ от твоей темницы в сад. Потом, остыть и отправиться на его поиски. Найти в фонтане. Озвереть от всего этого, и затем успокоиться. Закрыть свое сочувствие и нежность в несгораемый сейф. Чтобы утром не замечать ничего. Твоего отчаянного взгляда. Невысказанной мольбы больше не кантовать. Робких проблесков доверия... которые, казалось, не были игрой вовсе.

Поздно. Слишком поздно. Сдайся. Я не хочу для тебя участи орхидеи. Мне безумно жаль ломать твое сознание, но выбора нет. Ты должна понять, что новые грани не перейти. Я - Хозяин. Ты - рабыня. Прими это. Переступив через себя и смирившись, станет легче. Ты же знаешь, при всем этом я никогда не дам тебе упасть. Ты в безопасности, пока я рядом.

За что тебе все это? Юля, я никогда тебе не откроюсь. Я могу признаться лишь самому себе.

Потому, что ты пыталась похитить сердце не того человека. Не с тем ты решила играть белыми фигурами. Это сердце тебе не по зубам. Потому что, пока оно в твоих палацах - я не отпущу тебя. Держи. Мне не жаль. Но за те чувства, что ты во мне пробудила, я не остановлюсь ни перед чем. Я сделаю тебя своей. У нас впереди долгие 12 дней.

12 суток, 24 часа в каждых. И за это время я сломаю тебя и отстрою по новой. Называй это, как хочешь. Извращением. Жестокостью. Ненавистью. Слабостью. Беспощадностью. Безжалостностью. Эгоизмом. Манией величия. Криминалом. Преступлением. Безумием. Одержимостью.