От других Евангелию не мог научиться святой Павел (1, 17—24)

Когда получил откровение свыше, то само собою следовало, что не учился ему у других или что у других и не следовало ему учиться. Но святой Павел и говорит о сем с тем и так, чтобы все выходило то же заключение, — то есть что его учение от Бога. Он говорит здесь: обстоятельства моей жизни показывают, что я не учился Евангелию ни: а) у святых Апостолов (см.: 1, 17 — 20); ни: б) у других христиан (см.: 1, 21—24). Но из простого о сем сказания у него выходило,— из первого: я, не видавши еще Апостолов, начал проповедывать Евангелие в Аравии и Дамаске; но когда потом прибыл в Иерусалим, то находился в общении с Петром и Иаковом. Значит, мое учение с ними согласно. Отчего же? Оттого, что и оно из того же источника. Если Евангелие тех от Бога, то и мое. Из второго: верующие других Церквей меня не видали, но, узнавши, что я проповедую веру, Бога славили. Как бы они стали славить Бога, если бы мое учение было не одинаково с их верою?

а) Ни от Апостолов (1, 17—20)

Что святой Павел не обращался за научением к прочим Апостолам, это уже он сказал словами: не приложился к плоти к крови. Но те слова можно еще понимать как выражение полноты его обращения с совершенным отрешением от всего человеческого. Почему вслед за тем говорит решительнее.

Глава 1, стих 17. Ни взыдох во Иерусалим к первейшим мене Апостолом: но идох во Аравию, и паки возвратихся в Дамаск.

«Не пошел в Иерусалим совещаться с Апостолами относительно проповеди, довольствуясь Божественным откровением» (Экумений). Не пошел тотчас по обращении, а после ходил. Первейшие Апостолы здесь разумеются по времени, — которые прежде него и призваны к Апостольству, и апостольствовать начали. Всю речь эту ведет святой Павел к тому, чтоб историею своей жизни раскрыть, что он ничего не позаимствовал от старших Апостолов, что и призван последовать Христу, и научен вере, и послан на проповедь непосредственно Самим Господом. Почему ставит себя в ряд с ними, говоря: к первейшим мене Апостолом. Из чего выходило, что и он такой же Апостол, как и они" разность только в том, что те упредили его по времени. Если же и он такой же Апостол, как и они, то и его надо слушать, как и их, и ни в чем не переиначивать проповеданного им Евангелия. Так Амвросиаст: «Апостол хочет сказать, что, после того как он избран был Богом, не было ему необходимости идти к старшим Апостолам, чтобы, то есть, научиться у них чему-либо; потому что Бог открыл ему чрез Сына Своего, как и чему следует учить. А говорится это для того, чтобы показать, что не другое что содержать должно, как то, чему он учит,— и не людям верить, но Богу, от Коего он научен. Из чего следует, что те, кои увлекают их к закону, суть ложные учители: ибо не от Бога предано то, чему они учили».

Святой Златоуст останавливает внимание на нравственной стороне сего поступка, но приходит к тому же заключению. «Если кто будет рассматривать отдельно сии слова, может подумать, что они исполнены великой гордости и далеко не согласны с духом Апостольским; ибо определять что-нибудь самому собою и не открывать своих мыслей другим — может быть принято за гордость. Ибо сказано: видех мужа непщевавша себе мудра быти, упование же имать безумный паче его (Притч. 26, 12) — и: горе, иже мудри в себе самих и пред собою разумни (Ис. 5, 21). И сам Павел говорит: не бывайте мудри о себе (Рим. 12, 16). Но кто слышал сии и подобные наставления от других и сам учил тому же других, неужели мог впасть в такое самомнение, — не только Павел, но и кто-нибудь из людей? Для чего же он так сделал и сказал? Не к унижению Апостолов и не в похвалу себе, но, охраняя везде безопасность Евангелия и желая показать важность и достоинство своей проповеди (то есть что он получил ее прямо от Самого Господа), говорит: не взыдох к ним Ибо если бы нужно было посоветоваться, то Открывший ему слово проповеди повелел бы ему сделать и сие. И так, что же? он не ходил туда? Ходил, но не для того, чтобы чему-либо научиться, не за получением чего-нибудь».

Но идох во Аравию. Аравия — страна, сопредельная Дамасской области, в которой было свое гражданское устройство В это время тамошний князь Арефа владел Дамаском (см : 2 Кор. 11, 32) Как это завладение было случайное и непрочное, то святой Павел поспешил воспользоваться этим обстоятельством и предложить поскорее тамошним жителям Евангелие, пока это временное единовластие делало свободным туда вход «Смотри, какая пламенная душа! — говорит святой Златоуст — Он старался занять страны, еще не возделанные и остававшиеся в диком состоянии Если бы он умедлил у Апостолов, не имея ничего, чему бы от них научиться, то остановилось бы дело проповеди А им должно было везде преподавать слово. Посему сей блаженный, пламенея духом, тотчас пошел учить людей не наученных еще и диких, избрав жизнь многотрудную и опасную» Так разумеют и все наши толковники, что святой Павел ходил в Аравию с проповедию Евангелия.

Некоторые из новых инославных толковников строят догадку, что святой Павел ходил в Аравию не к людям с проповедию, а в пустынь тамошнюю, чтоб в уединении обдумать систему христианского вероучения по тем началам, какие получил от Господа и мог слышать от верующих в Дамаске. Догадка совершенно произвольная, благоприятная только тому суемудрию, по которому допускается, что учение, какое святой Павел преподавал, есть его личное воззрение на христианство, до которого он дошел самостоятельным развитием и своеличным углублением в дело спасения. Когда сам он говорит о себе, что ни другие его не научили Евангелию, ни сам не дошел до него, но прямо получил его от Самого Господа, то зачем и предположения подобные строить? К тому же что за удобное место для развития какого-либо учения — пустынь? она может способствовать отрешению от всего, но учения не дает. Для сего нужно общение с другими, собеседование, книги.

Святой Павел не говорит, зачем он ходил в Аравию. Но самое это молчание и должно нас навесть именно на ту мысль, что ходил с проповедию. Ибо он не говорил и о том, зачем возвратился в Дамаск и что там делал. В Деяниях святой Лука говорит, что он в Дамаске проповедал Иисуса, яко Сей есть Сын Божий (см Деян 9, 20) Как он ничем не оттеняет здесь своего сказания об Аравии от сказания о Дамаске, то естественнее прийти к той мысли, что он и там проповедал, как и в Дамаске, чем допускать те мечтательные предположения. Святой Златоуст говорит: «сказав: идох во Аравию, — прибавил: и паки возвратихся в Дамаск. Не говорит ни слова о своих подвигах, ни о том, кого научил и сколько. Равно и в Дамаске показал он такую ревность, что возбудил к себе ненависть, и, однако же, он ничего не говорит о сих подвигах своих. Но как здесь не говорит он ничего о сем (хотя то было); так и там, сказывая, что приходил (в Аравию) и ушел, ничего не упоминает о том, что там было (хотя было)».

Как согласить это сказание с книгою Деяний, где не говорится о путешествии святого Павла в Аравию? Это легко соглашается, если поместить хождение в Аравию между 19-м и 20-м стихами 9-й главы Деяний. По крещении пробыв дни некия с верующими и, может быть, проповедавши несколько, отходил в Аравию; по возвращении оттуда усиленнее проповедал в Дамаске, до исполнения трехлетия, пока неприязнь неверующих не заставила его удалиться. Так блаженный Иероним: «тотчас по крещении пробывши дни некия в Дамаске и к изумлению всех проповедавши в синагогах несколько раз, что Иисус есть Христос, пошел в Аравию. Возвратясь из Аравии в Дамаск, пробыл он здесь до трех лет, кои в Писании означены словами: дни многи (ср.: Деян. 9, 23). После сего, узнав о кове против него, он удалился из Дамаска». Не поминает же святой Лука в Деяниях о сем обстоятельстве, может быть, потому, что святой Павел не сказывал ему о том, а от других он не слыхал и Послания к Галатам, писанного прежде книги Деяний, не видал.

Стих 18. Потом же по триех летех взыдох во Иерусалим соглядати Петра, и пребых у него дний пятънадесятъ.

По триех летех — с какого это времени? Со времени возвращения из Аравии в Дамаск или со времени обращения? Со времени обращения. Здесь началась новая жизнь Апостола; к сему моменту, конечно, все и относил святой Павел. И течение речи ведет к тому же заключению: тотчас по обращении я, говорит, не пошел в Иерусалим (стих 17); а пошел туда уже спустя три года (стих 18),— очевидно, считая с того же обращения. Этим вместе дает понять: столько времени прошло, и я не озаботился, не считал крайне необходимым сходить туда, где для всех источник христианской истины, а между тем проповедал сию истину. Откуда же она у меня? Оттуда же, откуда и там,— в Иерусалиме. Почему и говорит, что пошел туда не затем, чтоб научиться, нo соглядати Петра,— увидеть лицо его, лично с ним познакомиться. Греческое: ιςορησαι — употребляется о наблюдениях путешественников. Следовательно, пошел затем, чтоб на деле узнать, кто таков есть Петр, о котором всюду было известно, что он есть первый Апостол. — «Не с тем, чтоб у пего научиться, потому что и сам того же имел преподателя Евангелия но чтобы воздать честь первому Апостолу» (блаженный Иероним).

«Кто еще может быть смиренномудрее такого человека, — пишет святой Златоуст, — который, после столь великих и столь многих подвигов не имея нужды в Петре, ни в его гласе, но, будучи равночестен ему (больше ничего не скажу теперь), впрочем, приходит к нему, как бы к большему и старейшему, и причиною путешествия полагает только то, чтоб видеть Петра? Видишь ли, как он отдает прочим Апостолам должную честь и не только не почитает себя лучшим всех, но даже и не равняет с ними? Это показывает и предпринятое им путешествие. Ибо как ныне многие из братии наших ходят к святым мужам, так и Павел по тому же расположению ходил тогда к Петру, или еще с большим смирением. Ибо ныне путешествуют для пользы; а сей блаженный путешествовал не для того, чтобы чему-нибудь научиться, и не для исправления какой-нибудь погрешности своей, но для того только, чтоб видеть Петра и почтить его своим присутствием. Соглядати (ιςορησαι), сказал он, Петра; не сказал: видеть (ιδειν) Петра, но: соглядати Петра,— как обыкновенно говорят люди, рассматривающие великие и знатные города. Так он почитал достойным особенного тщания и то одно, чтобы видеть сего мужа».

И пребых у него дний пятьнадесять. Святой Златоуст пишет на сии слова: «путешествие, предпринятое для Петра, доказывает великое уважение к нему Павла; а пребывание его у него столько дней показывает дружественное расположение и искреннюю любовь их между собою. Видишь ли, сколь великое расположение имеет он к Петру? Для него он предпринял путешествие, у него и пребыл. Об этом так часто поминаю, желая, чтобы вы сохранили сие в памяти, дабы, когда впоследствии услышите слова, произнесенные по-видимому против Петра, ни в чем не подозревали Апостола. В предостережение от сего и сам он говорит о посещении Петра, дабы, когда скажет: в лице ему противостах (ср.: 2, 11), — никто не думал, что сии слова суть плод вражды любопрения. Ибо он почитает сего мужа и любит больше всех и в Иерусалим пришел не для другого кого из Апостолов, но единственно для него». Похожа на это и мысль Амвросиаста: «пребыл у него пятьнадесять дней, как единодушный ему Соапостол. Это объявляет он для того, чтобы показать, что во всем согласен с Апостолами и ни в чем с ними не разногласит, как нашептывали на него лжеапостолы, чтобы обесславить его в Церквах из язычников и тем удобнее посевать свое зло в простых душах, что-де их учение согласно с учением старших Апостолов (а Павлово не согласно)».

Здесь говорит о себе святой Павел, что пошел в Иерусалим сам собою, чтоб видеть Петра; а в Деяниях повествуется, что он вынужден был удалиться из Дамаска наветом раздраженных против него за проповедь о Христе Спасителе иудеев и даже язычников (см.: 2 Кор. 11, 32), сговорившихся убить его (см.: Деян. 9, 23 — 25); и что, пришедши в Иерусалим, он покушался сближаться с верующими, а те чуждались его, не зная, что он обратился ко Христу, и уже после того, как Варнава привел его к Апостолам и рассказал им, как Господь явился ему на пути и как он в Дамаске дерзал о имени Иисусове, он мог свободно входить в общение со всеми и с Апостолами, ходил по домам, дерзая о имени Господа Иисуса (см.: Деян. 9, 27 — 29). В этом сказании святого Луки в Деяниях содержится внешняя история святого Павла, а сам святой Павел указывает на то, какие у него были цели при тех или других обстоятельствах. Желание его видеть святого Петра могло возродиться раньше восстания дамаскинцев на него, и сие последнее дало только повод к исполнению его или ускорило его. Из Дамаска удалиться он вынужден был, а в Иерусалим направился потому, что желал видеть святого Петра. Далее, пришедши во Иерусалим, не сам тотчас приступил к Петру, а введен был к нему Варнавою, и с сего времени пребыл у него пятнадцать дней, и вместе с ним и другими Апостолами проповедал Евангелие по Иерусалиму. Не поминает обо всем этом святой Павел в Послании потому, что и вообще делает краткий очерк своей жизни; для цели же своей считал достаточным помянуть только о пребывании у святого Петра, чем означались дружеское расположение и искренняя их между собою любовь, по слову святого Златоуста.

Стих 19. Иного же от Апостол не видех, токмо Иакова брата Господня.

Как же в Деяниях говорится, что был приведен Варнавою к Апостолам и вместе с ними ходил и проповедывал? В Деяниях под словом: Апостолы — разумеются не те, кои из двенадцати, а вообще лица учительные, которые посылаемы были старшими Апостолами учить в Иерусалиме и окрест. Таковыми могли быть, кроме Варнавы, Сила, Иуда, или Варсава, которые потом и в Антиохию были посылаемы с Апостольским посланием и названы Пророками (см.: Деян. 15, 32), и подобные им. В Послании же святой Павел говорит, что из настоящих Апостолов никого не видел, кроме Петра и Иакова, брата Господня.

Но опять, так называемые братия Господни не были в числе двенадцати, как это ясно из Евангельских сказаний (см : Мф. 12, 46; 13, 55; Мк. 3, 31; 6, 3 и прочее). В первый раз они указываются в сонме верующих по вознесении Господа (см.: Деян. 1, 13—14), а потом и в числе проповедников Евангелия (см.: 1 Кор. 9, 5) Как же здесь святой Павел дает намек, что Иаков, брат Господень, был Апостол, ибо говорит: иного же от Апостол не видех, токмо Иакова брата Господня? Но слова сии можно так изложить: иного, кроме Петра, из Апостолов не видал, видел же еще одного из знаменитых, именно Иакова, брата Господня. Или так это должно разуметь, что Иаков ради его святости и достоинства предстоятеля Иерусалимской Церкви почитался наряду с другими Апостолами и имя носил Апостола. Почему и святым Павлом так наименован.

Блаженный Иероним пишет о святом Иакове: «он был первым предстоятелем той Церкви, которая первая собрана в Иерусалиме из верующих,—был, то есть, первым епископом Иерусалимским; он носил имя праведника и был столько свят и чтим от народа, что одни пред другими спешили коснуться края одежды его. Что святой Павел, кроме этих, никого из Апостолов не видел, это не потому, чтоб не хотел их видеть, но потому, чго они разошлись с проповедию Евангелия». Святой Златоуст обращает при этом внимание на другую сторону: «заметь,— говорит,— с каким почтением и сего наименовал он; ибо не сказал просто: Иакова,— но прибавил и почетное его имя. Так он был далек от всякой зависти! Ибо если бы он хотел только указать того, о ком говорил, то мог бы сие сделать, употребив и другой признак; например, мог бы сказать: сына Клеопова, как и Евангелист сказал. Но он не сказал так; но поелику он считал почетные наименования Апостолов и своими наименованиями, то, как бы почитая себя самого, и его величает. Ибо он не назвал его так, как я сказал, но как же? Братом Господним, хотя, впрочем, он не был братом Господним и по плоти, но почитался таким. Однако ж и это не остановило Апостола признать достоинство сего мужа. Он и во многих других местах показывает, что расположен был ко всем Апостолам так искренно, как ему было прилично».

Инославные много рассуждают о том, каким образом Иаков есть брат Господень, и при этом не стыдятся хульные речи произносить о Приснодеве Марии, преблагословенной Матери Господа, подвергая себя чрез то анафематствованию, изреченному на таковых III Вселенским Собором. Вся древность почитала братство сие или братством двоюродным, или братством по обручнику Иосифу, и только законным. Амвросиаст говорит, что «Иаков есть сын Иосифу от прежней жены»; Августин, что он есть «брат Господень или потому, что есть из числа сынов Иосифа от другой жены, или потому, что был из детей Марии, сестры Матери Его». Святой Златоуст, как видели выше, держится последнего объяснения, равно как Феофилакт и Феодорит, который пишет: «Иаков назывался братом Господним, но не был родным Его братом. Он даже был не сын Иосифов, рожденный от первого брака, как предполагали иные, но сын Клеопы и двоюродный брат Господу; потому что материю имел сестру Матери Господа». Принимая это мнение, надо вместе полагать, что Клеопа не одно и то же лицо с Алфеем, чтобы чрез то не смешать так именуемых братьев Господа с одноименными им Апостолами из двенадцати.

Стих 20. А яже пишу вам, се пред Богом, яко не лгу.

Что разуметь под: яже пишу? Все, что сказал о себе святой Павел доселе, особенно же что сказал о своем обращении, об откровении ему Евангелия и о том, что он ни у кого из Апостолов не учился ему, а между тем согласен с ними во всем, будучи согласен с апостолом Петром. Из всего сего выходило, что он есть истинный Апостол Божий. Когда он оглашал галатов Евангелием, то не говорил им об этом; ибо явился пред ними, как Божий посланник, и принят был с полною в его посланничество свыше верою (см.: 4, 14—15). Почему и не настояла нужда говорить тогда о таких событиях, из которых видно, что он послан свыше. Теперь же, когда лжеучители внушили галатам сомнения о том, он выясняет им своею историею, что сомневаться в его Апостольстве нет основания. И сказанного уже довольно было в подтверждение этой истины; но, чтоб и всякий след сомнения изгладить и оградить их от колебаний на будущее, он утверждает слово свое клятвою: се пред Богом, яко не лгу. Это то же, что в других местах: свидетель ми Бог (ср.: Рим. 1, 9); свидетеля Бога призываю на душу мою (ср.: 2 Кор. 1, 23); Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа весть, яко не лгу (ср.: 2 Кор. 11, 31). Видно, что святому Павлу часто предлежало бороться с недоверием к нему даже уверовавших уже. Святой Златоуст дивится по сему случаю смирению святого Павла: «видишь ли смиренномудрие этой души, сияющее везде равно? Ибо он, как бы стоя на судилище и готовясь подвергнуться истязанию, так заботился о защищении себя». Блаженный Иероним сначала излагает мысль текста: «что пишу к вам: есть истинно; Бог свидетель, что я не прикрываю словами никакой лжи» А потом делает и общее наведение: «это можно относить не к тому только, что он теперь пишет к галатам, но и вообще ко всем его Посланиям; все, писанное им, не ложно; сердце его и слова не разногласят».

б) Ни от других (1, 21—24)

Пояснив, что не видал Апостолов, а между тем оказался не состоящим с ними в разногласии в учении, которое проповедал уже три года, из чего выходило, что и его учение из того же источника, из какого и учение тех, — святой Павел кратко поясняет теперь то, что и с другими верующими у него не было сношений, что, следовательно, и от них он ничего не мог слышать о вере, между тем они, слыша о его подвигах в распространении веры, славили Бога; из чего выходило тоже, что его учение согласно с учением Вселенских Церквей, насажденных Апостолами в иудейских городах и селениях, и, следовательно, есть из одного с ними источника.

Глава 1, стих 21. Потом же приидох в страны Сирския и Киликийския.

То есть, помимо Иудеи и Палестины, где Церкви насаждены Апостолами и где, вероятно, в это самое время продолжали действовать насадители веры, видевшие Господа. Стало, «он не встречался с Апостолами даже и случайно» (святой Златоуст). И с другими верующими, между которыми могли быть сильные знатоки веры, не имел он сношения. Все наводит на то, что учение его не зависимо ни от кого из людей, а между тем согласно с Апостольским, которое от Господа. Видно само собою, что отсюда следовало.

В Деяниях пишется, что святой Павел, живя в Иерусалиме, дерзал о имени Господа Иисуса и стязался с еллинами, то есть с иудеями, жившими среди язычников и случайно бывшими теперь в Иерусалиме, которые раздражались против него и искали убить его. Это понудило его удалиться из Иерусалима, и верующие для безопасности проводили его до Кесарии, откуда он отправился в Таре, место рождения своего (см.: Деян. 9, 29—30). Путь лежал чрез Сирию. Сирию, может быть, только перешел святой Павел в это время, а в Киликии, верно, и проповедал. Трудно было ему удержаться, чтобы на месте рождения своего не возгласить благовестие, которое исполняло его сердце неисчерпаемою радостию о спасении. Что он точно тут проповедал и основал даже Церкви, можно заключить из того, что, проходя потом, во второе свое путешествие, Сирию и Киликию, он утверждал Церкви (см.: Деян 15, 41). Как бы он утверждал их, если бы не насадил прежде? Почему святой Златоуст пишет: «после свидания с Петром, снова начинает он слово проповеди и предлежащий подвиг, не касаясь иудеев, как потому, что был послан к язычникам, так и потому, что не хотел строить на чужом основании». То же и Иероним: «пошел в Киликию, желая привлечь ее к вере во Христа, благовествуя ей призвание к покаянию»

Стихи 22 — 23. Бех же не знаем лицем церквам Иудейским, яже о Христе: точию же слышаще бяху, яко гоняй нас иногда, ныне благовествует веру, юже иногда разрушаше.

Церкви иудейские — те, кои, кроме Иерусалима, насаждены были в Иудее. «Уверовавшие во Христа были не в одном Иерусалиме, их было много по всей Иудее, так что из них составлялись целые Церкви» (блаженный Августин). Надо полагать, что святые Апостолы, прежде чем разошлись в разные страны, призвали к вере иудеев, живших в Палестине, и, насадив здесь Церкви и утвердив их, обратились и к другим народам. Эти Церкви не знали в лицо святого Павла, а только слышали о его обращении и подвигах в проповеди Евангельской. Слух доходил до них тоже от христиан, которые говорили: гонитель наш ныне благовествует веру нашу; что потом и сами они повторяли. Это исполняло их радостию и возбуждало к славословию Бога!

Что должны были заключить из сих слов галаты? Прежде всего они должны были подумать: как же новые наши учители говорили о святом Павле, что он между иудеями разрешает обрезание, когда он даже не видал тамошних христиан? Так святой Златоуст: «что он хотел сказать словами: не знаем бех церквам Иудейским? То, что он так далек был от того, чтобы проповедать им обрезание, что даже в лицо не был им знаком». То же и Экумений: «не только, говорит, не учил я уверовавших от обрезания, что должно обрезываться (ибо клеветали на него, что он для веровавших иудеев разрешал обрезание), не только, говорит, не учил так, но они даже и лица моего не видали».

И то внушалось этим, что святой Павел, не могший научиться вере от старших Апостолов, не слышал о ней ничего и от других веровавших. Так Фотий у Экумения: «у Петра я не учился, а только видел его; у Иакова не учился и его только видел; не учился и ни у кого другого низшего их, не так знатного лица. Возможно ли было мне учиться у тех, кои даже лица моего не видали? Но если они радовались, что гнавший веру стал благовествовать ее, то не значило ли это, что вера, благовествуемая им, одинакова с верою тех, кои радовались сему благовестию?»

Стих 24. И славляху о мне Бога.

Видели в обращении его перст Божий, очевидное подтверждение истины Евангелия, знак Божия к вере благословения, и более утверждались в вере, и, радуясь тому, славили Бога, Который совершил сие. «Узнав внезапную перемену, что волк делает свойственное пастырям, совершившееся со мною обратили для себя в повод к славословию Божию» (блаженный Феодорит). «Не сказал: дивились мне, хвалили меня, изумлялись мне, но показал, что все это было дело благодати: и славляху, говорит, о мне Бога» (святой Златоуст). «Славляху о мне Бога,— не такого-то и такого-то учителя, но Самого Бога. Ибо Он Сам открыл мне и научил проповеди» (Экумений). Говорит же о сем святой Павел, давая разуметь, что верующие из иудеев не против него, одного с ним духа, одних начал, и что, следственно, те лжеучители, разноглася с ним, разногласят со всеми верующими. «Верующие, говорит, из иудеев, которых он прежде преследовал, радовались и благодарили Бога, что Он сделал его из гонителя защитником веры, давая понять галатам, что они обмануты и что под именем христиан они будут то же, что иудеи, если станут обрезывать плоть свою; ибо закон Христов требует другого, чем иудейство: там обрезания плоти, здесь — сердца; там стихиями служат Богу, здесь — духом» (Амвросиаст).