Б) Типы слабоумия

Понятие интеллекта как всей совокупности умственных способностей человека означает, что анализ выявит только отдельные моменты, каждый из которых сам по себе отнюдь не совпадает с данным понятием. Поэтому мы гораздо лучше представляем себе характеристики частных типов умственных способностей, нежели характеристику интеллекта как такового. Опишем некоторые типы расстройств умственных способностей.

1. Флюктуации продуктивности. Наличие интеллекта, вообще говоря, означает устойчивую диспозицию, тогда как слабоумие — устойчивую недостаточность. Если больные с острыми психозами, с «путаницей в мыслях», ступором, скачкой идей, заторможенностью мышления выказывают неспособность к разумным проявлениям, мы не говорим о том, что им недостает интеллекта. Понятие «недостаток интеллекта» имеет смысл только в условиях упорядоченных, доступных состоянии, то есть при отсутствии острых расстройств. Сталкиваясь с последними, мы не отваживаемся даже на приблизительное суждение об интеллекте больного, о том, каков был его уровень прежде и каким он будет в дальнейшем. Но далеко не во всех случаях преходящее расстройство удается легко отличить от устойчивого. Такие расстройства, как уменьшение умственной продуктивности у интеллектуалов, деятелей искусства, ученых или преходящие, относительно устойчивые и постоянные расстройства встречающиеся у психастеников, представляют существенные трудности для классификации. Фазы, когда больные в течение каждого времени остро ощущают собственную недостаточность, весьма обычны. Им кажется, что их память куда-то исчезла; они больше не могут мыслить. Эти ощущения собственной недостаточности далеко не всегда бывают необоснованны: больные действительно не могут ни сосредоточиться, они читают механически, не улавливая смысла, дни постоянно вынуждены думать о том, как именно нужно взяться за дело. они всецело сосредоточены на себе, а не на своем занятии. Поэтому они на самом деле упускают из виду свою работу как целое; у них нет никаких спонтанных мыслей, а без них работа неизбежно стопорится. Утрата продуктивности у таких людей может быть временной или длительной. С другой стороны, возможно наступление фаз повышенной продуктивности, пышного творческого расцвета. Во всех подобных случаях мы имеем дело с изменениями не интеллекта в целом, а только умственной продуктивности. Фазы такого рода наблюдаются обычно при депрессивных и гипоманиакальных состояниях.

2. Врожденное слабоумие. Существует ряд нисходящих ступеней, отделяющих временное ограничение продуктивности при нормально развитых умственных способностях от низшего уровня слабоумия. Относительно легкие степени обозначаются термином «дебильность», средние — термином «имбецильность», тяжелые — термином «идиотия». Во всех случаях речь идет о психической жизни, обедненной во всех аспектах и выказывающей низкий уровень дифференцированности. Ее можно определить как конституциональную вариацию, направленную вниз от средней величины. Чем ниже мы опускаемся по этой шкале, тем больше психическая жизнь человека походит на психическую жизнь животного: хотя необходимые для жизни инстинкты развиты хорошо, весь опыт ограничивается отдельными чувственными переживаниями, и ничто новое не может быть воспринято. Понятия не формируются, планомерные действия и осознанное поведение невозможны. В отсутствие генерализованных точек зрения такие люди неспособны продуцировать идеи или выдвигать идеалы; все их жизненные горизонты ограничиваются узкими рамками случайных повседневных впечатлений. Но даже на самом нижнем уровне психической дифференциации человека сфера Умственных способностей не однородна, а состоит из множества неодинаково развитых частных способностей. Мы нередко сталкиваемся с имбецилами, выказывающими достаточно развитое умение делать отдельно вещи и даже обладающими определенными умственными способностями — например, способностью осуществлять арифметические действия, односторонне развитой способностью воспринимать и запоминать музыку. В настоящее время мы не умеем психологически различать врожденные умственные дефекты, обусловленные органическими поражениями, и такие врожденные дефекты, которые представляют собой аномальные случаи конституциональных вариаций.

3. Относительное слабоумие. В теории мы можем отличать врожденное формирование интеллекта от формирования личности, но на практике это удается далеко не всегда. Существуют странные личности у которых внешне высокоразвитая способность к тем или иным интеллектуальным проявлениям сочетается с поразительной неспособностью в других отношениях; Блейлер называет такую ситуацию «относительным слабоумием» (Verhaltnisbiфdsinn^, поскольку умственные способности человека находятся в не распознанном им самим противоречии с уровнем его устремлений, что неизбежно и систематически приводит к неудачам. Имеет место нарушенная связь между интеллектом и теми задачами, которые человек ставит перед собой. Непропорциональность побуждений приводит к постановке таких задач, с которыми при данном уровне интеллекта личность не в состоянии справиться. Люди, о которых идет речь, часто бывают наделены прекрасной механической и вербальной памятью; поверхностному наблюдателю они могут показаться «разносторонними мыслителями», но при более внимательном взгляде оказываются «мастерами путаницы». Они неспособны «извлекать из опыта такие указания, которые были бы полезны для осуществления их задач»; они страдают от неисправимой переоценки своих возможностей, от полного отсутствия критического отношения к себе. В их разговорах выплывающие на поверхность бесчисленные ассоциации текут свободным потоком; этот результат их стремления что-то собой представлять и производить впечатление на других находит свое проявление в форме так называемого салонного слабоумия (Salonblodsinn). Может показаться, что речь идет о скачке идей, но в действительности это не так. На самом деле мы имеем дело с психологически понятной экспансией «Я», сочетающейся с огромной массой «идей», натиск которых ограничивается только возможностями речевой деятельности и механической памяти. Идеи не развиваются; нет ничего, кроме проявлений хаотического знания. Ноские, чисто словесные «остроты» занимают место ответственных оценок и установок: ведущий принцип — говорить, а не думать. Опьяненный собственным умом (который на самом деле есть не что иное, как повторение прочитанного), человек перестает мыслить самостоятельно в каком бы то ни было направлении. Люди этого типа могут производить на окружающих обманчивое впечатление из-за «своей убежденности (напоминающей pseudologia phantastica), будто все, что они говорят, в большей или меньшей степени исходит от них самих». Для разговоров они обычно избирают «высшие» проблемы.

4. Органическое слабоумие (Organische Demenz). Приобретенное, органическое слабоумие во всех его многообразных проявлениях необходимо отличать от врожденного слабоумия и шизофренического слабоумия. Органический процесс обычно приводит к глубокому разрушению предпосылок интеллекта — способности запоминать и воспроизводить содержание памяти; возможно также разрушение речевого аппарата. В случаях старческого слабоумия мы сплошь и рядом сталкиваемся с такими клиническими картинами, когда больной забывает всю свою жизнь, больше не может правильно говорить и становится почти недоступен пониманию, но все его поведение свидетельствует о том, что мы имеем дело с образованным человеком; он сохраняет ощущение главного и второстепенного и при некоторых условиях даже выказывает способность к суждению.

В других случаях — при атеросклерозе, прогрессивном параличе, тяжелом эпилептическом слабоумии — процесс в мозгу приводит к прогрессирующему расстройству всего комплекса умственных способностей. В конечном счете больной полностью утрачивает способность к суждению, к дифференциации главного и второстепенного; уровень его способностей оказывается меньшим, чем даже у больных с врожденными умственными дефектами. В то же время в речи таких больных, — если только они не утратили способность говорить, — мы встречаем обрывки их прошлого интеллектуального опыта, вследствие чего клиническая картина резко отличается от той, которую дают врожденные умственные дефекты, и мы сразу распознаем ее как картину органического расстройства. Способность к апперцепции падает до минимума. Больные руководствуются случайными впечатлениями и не поддаются воздействию противоположно направленных представлений; они лишены какой бы то ни было инициативы и в конечном счете оказываются в состоянии тяжелейшей умственной опустошенности, при котором могут вести только чисто растительный образ жизни.

Для любых тяжелых, далеко зашедших форм органического слабоумия характерна неосознанность собственного болезненного состояния. Лишь в тех случаях, когда органический процесс, по существу, затрагивает только предпосылки умственных способностей (память и т. д.), больной осознает собственную болезнь со всей остротой (так происходит. например, при атеросклерозе). На начальной стадии старческого и атеросклеротического слабоумия, в отличие от паралитического слабоумия, имеет место острое ощущение собственной деградации.

5. Шизофреническое слабоумие. Если при органических формах слабоумия мы испытываем трудности с установлением различия между «личностью» как таковой и комплексом ее умственных способностей (то есть ее интеллектом), то шизофреническое слабоумие того типа, которым страдает большинство помещенных в клинику хронических душевнобольных, преподносит нам еще более сложные проблемы. Умственные способности в таких случаях, скорее всего, остаются незатронутыми. и все изменения суть не что иное, как изменения самой личности. Наше понимание случаев этого рода (составляющих большинство) было бы существенно облегчено, если бы мы умели отличать их от случаев расстройства именно умственных способностей. Мы не обнаруживаем расстройств, затрагивающих память или другие предпосылки интеллекта, равно как и утраты знаний; но зато наблюдается разрушение способности к мышлению и такое поведение, которое характеризуется как «нелепое» (lвppisch), гебефреническое. Обнаруживается также неспособность улавливать основное, самое существенное — или, по меньшей мере, то, что считается существенным в социальном, объективном, эмпирически реальном мире. Характеризуя больных шизофренией, мы отмечаем отсутствие контакта с действительностью — в противоположность больным прогрессивным параличом, которым, несмотря на тяжелейшие разрушения, удается сохранить какой-то контакт со своей реальностью (при том, что и у них также имеет место дезориентировка и ослабление сознательной психической жизни) (Minkowski). Абсолютная гетерогенность органической и шизофренической разновидностей слабоумия несомненна: первая есть «просто» разрушение, тогда как вторая — безумное искажение человеческого естества. Во многих случаях шизофрении мы вдобавок сталкиваемся с утратой спонтанности, сумеречным существованием, которое может быть прервано только благодаря сильной стимуляции, удивительным образом способной иногда порождать соответствующую реакцию. Вместо описаний общего характера приведем относительно легкий случай, позволяющий составить представление об особенностях ослабления интеллекта при шизофрении. Процитированные здесь замечания больного не следует воспринимать как плоды осознанного остроумия.

Больной по фамилии Нибер (Nieber) характеризуется полноценной ориентировкой, осознанностью действий, живостью темперамента, разговорчивостью, веселым нравом, постоянной готовностью к острым и уместным замечаниям; он не выказывает признаков острого расстройства. На приеме у врача он умоляет, чтобы его немедленно отпустили; если его отпустят, он время от времени будет заходить в клинику. Тем не менее он без всяких затруднений уходит обратно в свою палату и больше никогда не заговаривает о выписке. Вместо этого у него появляются другие планы. Он собирается поступить в Тюбингенский университет, чтобы там работать над диссертацией на степень доктора в области техники. «В ней я изложу план своей жизни. Я непременно стану доктором, если только нарочно не наделаю ошибок». Он хочет наняться в клинику на работу в качестве фотографа; он требует, чтобы ему предоставили несколько отдельных комнат; он хочет, чтобы за ним ухаживали по высшему разряду и т. п.; но он никогда не настаивает на своих требованиях. Он то и дело берется за все новые и новые занятия, но почти сразу же бросает их и забывает о них. Он пишет стихи, бесчисленные прошения, письма к власть имущим, к врачам, в другие больницы, к титулованным особам; кроме того, он пишет диссертацию: «Клозетная бумага: импровизированное сочинение Г. И. Нибера». Процитируем несколько отрывков из этого объемистого манускрипта: «Уже были написаны и напечатаны труды о бессмертии майского жука, об опасностях, связанных с огнестрельным оружием, и о спорности дарвиновской теории наследственности. Так почему же должно быть отказано в признании и вознаграждении работе о клозетной бумаге? Я полагаю, что цена в 30 марок не будет слишком высокой за целый том текста. Особое внимание будет обращено на общественный и политический аспекты этого предмета. Посему я включаю в свой труд статистическую таблицу, которая окажет неоценимую помощь политикам низшего звена и при обсуждении проблем национальной экономики» и т. д. Больной с бесконечным усердием рисует банковский чек со всеми обычными узорами и высылает его по адресу своей прежней лечебницы в уплату за ту еду, которой его там кормили: «Мне кажется, что сумма в 1000 марок достаточна в качестве платы за оказанный мне уход. включая сюда гонорар врачам». Он то и дело удивляет собеседников своеобычными фразами: «Психиатрия — это не что иное, как исследование права и его благотворного воздействия в применении к отдельным личностям…", «Я придерживаюсь мнения, что душевных болезней не бывает…", «Психиатрия должна подарить бытие тем, кто рожден для трудовой жизни». Возникает соблазн трактовать разговоры и поведение таких больных как издевательство над окружающими, но на самом деле ничего подобного нет и в помине. Именно так, без всяких серьезных усилий с их стороны, может десятилетиями влачиться в лечебницах их жизнь.

6. Социально обусловленное слабоумие. Врожденное слабоумие мы отличаем от слабоумия, приобретенного в результате болезненного процесса (включая в эту последнюю категорию также органическое и шизофреническое слабоумие). Эта дифференциация согласно этиологии коррелирует с различиями в психологических характеристиках. Совершенно иное происхождение имеет «слабоумие», находящее свое клиническое проявление не в силу врожденных причин или процессов, вызванных той или иной болезнью, а главным образом из-за ненормальности той среды, в которой живет пациент. Данный вид слабоумия обусловлен социально: «Плохое воспитание, недостаточное образование, отсутствие духовных и умственных устремлений, ограниченность интересов сугубо материальными проблемами, поддержкой чисто вегетативного аспекта „Я» — все эти обстоятельства могут приводить к сильно выраженной недостаточности знаний и суждений и к развитию крайне эгоцентричных и морально убогих установок» (Бонгеффер). С разнообразными типами такого слабоумия, причины которого кроются в условиях окружающей среды, мы сталкиваемся, имея дело с бродягами, проститутками, состоятельными рантье, которые ничего не делали и не переживали с детства, лицами, вынужденными подолгу жить в санаториях из-за различных хронических болезней, а также всякого рода пациентами стационарных психиатрических заведений.

7. Эмоциональная тупость и псевдодеменция Сложное слабоумие). Умственный дефект нередко ошибочно отождествляется с острыми состояниями и с изменениями, имеющими место при депрессии, гипома-нии и так называемой путанице в мыслях. Ее нетрудно бывает спутать также с недостаточностью эмоциональной реакции, «эмоциональной тупостью» (Юнг), проявляющейся не только при специальном психиатрическом исследовании, но и при обычном медицинском обследовании людей с соответствующими наклонностями, а также в иных ситуациях, когда на таких людей так или иначе оказывается эмоционально отрицательное воздействие. Наконец, мы можем принять за расстройство умственных способностей то, что в действительности является псевдодеменцией — состояние так называемого тюремного психоза; последнее. при незамутненном сознании, может длиться очень долго. Своим появлением оно бывает обязано реакции истерически предрасположенности на комплекс впечатлений, связанных с тюрьмой, и всегда завершается выздоровлением.