Предписания

Трагические сценарии основаны на негативных запретах, которые сопровождаются суровыми санкциями (наказаниями). Но на поведение детей также сильно влияют предписания. Понятие предписаний, разработанное Рональдом Лэнгом, помогает объяснить, как родители добиваются того, чтобы их дети не не делали что-то, а делали нечто другое. Говоря словами Лэнга:

Один способ добиться от кого-либо, чтобы он сделал что-либо, — это приказ. Заставить кого-либо стать чем-либо, чем другой его считает, или чем, как кажется другому, он является, или тем, чем другой человек не хотел бы его видеть (независимо от того, хочет ли этого сам человек), — это совсем другое дело. В гипнотическом контексте человеку не приказывают стать кем-то или чем-то, ему просто говорят, что он этим является. Предписания гораздо сильнее приказов (или других форм принуждения или убеждения). Инструкция не обязательно должна иметь форму инструкции. Я убежден, что мы получаем свои первые (и самые длительные по своему действию) инструкции в форме предписаний. Мы стали тем, кем нас называли в детстве. Родители не говорили нам быть хорошим (хорошей) или плохим (плохой) мальчиком (девочкой). Они называли нас хорошими или плохими. Они «давали нам понять», кто мы такие. При таком способе общения информация передается не словами. Предписание — это не инструкция и не запрет. Это мистификация или одна из разновидностей гипнотического внушения…

Гипнотизер может приказать человеку почувствовать нечто и затем забыть о факте приказа. Можно просто сказать ему, что он чувствует, а еще лучше — сказать об этом третьему лицу в присутствии человека, которого надо загипнотизировать.

Будучи под гипнозом, человек чувствует то, что ему внушили, и не знает о том, что он находится под гипнозом. Как много из того, что мы чувствуем, мы чувствуем под влиянием гипноза? Как много людей являются тем, чем их сделали с помощью гипноза?

Слово — это команда. А порой гипнотические отношения между людьми так сильны, что один превращается в то, чем его считает другой, от одного взгляда, от прикосновения, от кашля. Не нужно слов. Предписание может быть двигательным, осязательным, зрительным, обонятельным. Такое предписание равнозначно неявной инструкции.

Следовательно, если я хочу вас загипнотизировать, я не скажу: «Я приказываю вам почувствовать холод». Я сообщаю вам, что холодно, — и вы немедленно почувствуете холод. Я думаю, многие дети начинали свое превращение именно так.

Мы говорим им, как обстоят дела, и они занимают свое место, место, которое мы предусмотрели для них. А затем они будут выбирать свои цели из тех возможностей, которые мы для них обозначили.

Мне кажется, то, что говорится словами, имеет меньше значения.

То, что мы обозначили как их личность, это сценарий драмы…

Клинический гипноз предполагает сознательное использование внушения. Семейный гипноз — никогда. Ни один родитель не описал мне эту технику как сознательную стратегию воспитания.

Чаще родители приходят в замешательство, видя, что ребенок, которому сказали делать Y и дали понять, что он X, делает X.

«Я пытаюсь заставить его дружить с другими ребятами, но он у меня такой замкнутый, такой эгоистичный. Правда, мой милый?»

«Я все время говорю ему быть аккуратнее, но он такой неряха, не так ли, мой мальчик?»

Я считаю книгу Лэнга «Политика семьи» (из которой я взял приведенную цитату) необходимой основой для понимания того, как «пишутся» жизненные сценарии.

Предписания сообщают ребенку, что он должен делать, запреты — от чего он должен воздерживаться, чтобы не лишиться родительской благосклонности. Выполнение предписаний вознаграждается, нарушение запретов карается. Эта «семейная программа модификации поведения» помогает родителям контролировать действия своих отпрысков точно так же, как психологи в лаборатории контролируют поведение подопытных крыс с помощью избирательного подкрепления и наказания.

Родительские предписания, как и проклятия, часто возникают в жизни ребенка уже в момент рождения. Например, родители часто предсказывают, что тот или другой их ребенок вырастет здоровым или нездоровым, глупым или умным, счастливым или несчастным. Мать одного алкоголика, еще когда ее сын был совсем маленьким, узнала из гороскопа о том, что в будущем у него возникнет пристрастие к спиртному, и не раз говорила ему об этом, пока он был маленьким. Мифы, говорящие о сбывшихся родительских предсказаниях, передаются детям. Один человек, гордившийся своей проницательностью, рассказывал, что, когда он высунул голову из родового канала, он тут же открыл глаза и посмотрел по сторонам. Всякий раз, когда с другим человеком случалась малейшая неприятность, родные напоминали ему, что он появился на свет в пятницу тринадцатого числа и поэтому будет несчастен всю жизнь. Что характерно, большинство людей верят, что их настоящее состояние обусловлено судьбой, а не родительскими предписаниями. Этот феномен иначе называется самоисполняющимся пророчеством: ожидаемое поведение возникает просто потому, что его ждут.

Имена тоже содержат в себе намек на то, что ожидают от ребенка родители: мальчик, названный Джоном в честь отца, должен, по мнению родителей, продолжить его дело. От Джесси ждут, что она будет скандальной, от Джиджи — сексуальной привлекательности, от Альфреда — любви к порядку, чистоте и аккуратности. Берн пишет в книге «Люди, которые играют в игры» о том, как имя может стать способом родительского программирования. Он также говорит о двух важных сценариях, связанных с рождением: «Происхождение» и «Искалеченная мать». Первый сценарий включает веру человека в то, что он — не сын (дочь) своих родителей, а найденыш; второй — знание о том, что его рождение причинило матери серьезные повреждения. Такие сценарии, основанные на реальных фактах или вымысле, оказывают сильное воздействие на всю жизнь своего носителя. Я обнаружил, что сценарий «Происхождение» имеет две разновидности: «Сын (дочь) короля» и «Сын (дочь) проститутки». Последний особенно влияет на жизненный путь девочек. Что касается сценария «Искалеченная Мать», то Эрик Берн замечает: «Слова „моя мать умерла, когда рожала меня“ настолько трагичны и тяжелы, что произнесшему их необходимы добрая помощь и участие».[6]