Монастырско-церковные формы призрения

Исходя в своей благотворительности из нравственно-религиозных побуждений, князья, естественно, склонны были ставить ее под покровительство церкви и поручать осуществление самого дела представителям религии, т. е. духовенству. Поэтому последнее шло во главе благотвори­тельности. Особой щедростью в этом деле отличались ино­ки Киево-Печерского монастыря и между ними преподоб­ные Антоний, Даминиан, Феодосии Печерский и др. Феодо­сии близ своего монастыря построил особый дом, в котором помещались нищие, калеки и прокаженные. Первые в госу­дарстве больницы, в которых бедные призревались и пользовались бесплатным лечением, были учреждены Переяславским епископом, впоследствии Киевским митропо­литом, Ефремом в 1091 г. При всех монастырях, имевших средства, производилось кормление нищих и убогих, для которых устраивались иногда отдельные помещения. Такая заботливость духовенства о благотворении, помимо рели­гиозных побуждений, обусловливалась соответствующими церковными постановлениями. Так, уже в церковном уста­ве 996 г. упоминается об обязанностях духовенства по над­зору и попечению за призрением бедных, причем на содер­жание церквей, монастырей, больниц, богаделен и на при­ем странных-неимущих была определена "десятина", т. е. десятая часть поступлений от хлеба, скота, судебных по­шлин и т. д. Подобные отчисления на церковь и благотвори­тельность делали и частные лица — лучшие люди земли. Так как само духовенство было при этом свободно от раз­личных платежей и сборов, а позже йот татарских даней и, следовательно, пользовалось относительным богатством и достатком, то в руках его находились весьма значитель­ные средства на нужды неимущих. Можно с уверенностью сказать, что никогда впоследствии, в течение всей осталь­ной нашей истории, на дела благотворения не уделялось такой значительной части общих доходов, как в древней­ший период княжеской власти. Этот век, по вниманию об­щества к делам благотворения и по жертвам на него, дол­жен быть поставлен в тысячелетней жизни государства на первое место. Отличительной чертой благотворительности этого периода была "слепая" раздача милостыни, при котором какие-либо расследования о нищих, расспросы их и т. д. не только не производились, но прямо воспреща­лись учениями святых отцов. Св. Иоанн Златоуст говорит: "Ты не должен разузнавать бедных, что они за люди, пото­му что ты принимаешь их во имя Христа". Русский народ, следуя этому указанию — "просящему — дай", не считал себя вправе заниматься разбором нищенствующих и дей­ствительно слепо давал всем просящим. Больше всего, ра­зумеется, раздавалось жизненно необходимых продуктов, так как денежное обращение в это время было еще очень слабо. Поэтому, несмотря на отсутствие всякого расследо­вания нужды просящего, милостыня нередко помимо воли благотворителя достигала своей цели: голодный не имел надобности брать строительные материалы, а погорелец, не нуждавшийся в пище, не просил хлеба. Помощь поэто­му была разнообразна и часто соответствовала действитель­ной нужде. Она выражалась и в постройке жилища, и в выкупе пленных, и в обучении ремеслам. Больницы и бога­дельни являются позже и реже, но и в них, по-видимому, никакого разбора нуждающихся не производилось; они тоже служили прежде всего для исполнения благотворителями евангельского учения "просящему — дай" и учреждались в религиозных целях. Такая форма общественной помощи ради собственного духовного совершенствования не преследо­вала целей общественного благоустройства, но она, несом­ненно, имела нравственно-воспитательное значение для тог­дашнего общества, только что просвещенного светом хри­стианского вероучения.

Великий князь киевский Владимир Креститель уста­вом 996 г. вменил в обязанность духовенству заниматься об­щественным призрением, определив десятину на содержа­ние монастырей, богаделен и больниц. На протяжении мно­гих веков церковь и монастыри оставались средоточением социальной помощи сирым, убогим, увечным и больным. Монастыри содержали богадельни, больницы, детские при­юты.

В Х—XIII вв. церковная практика помощи развивалась не только через монастыри, но и через приходы (так назы­ваемая приходская помощь).

В отличие от монастырской приходская помощь была более открытой. В ней сосредоточивалась вся общинная, гражданская и церковная жизнь. Деятельность приходов не ограничивается только оказанием помощи калекам, увеч­ным, нищим, они осуществляют самую разнообразную под­держку от материальных вспомоществований до воспита­ния и перевоспитания.

Приход также являлся территориальной, администра­тивной и податной единицей. Памятники древней письмен­ности свидетельствуют о том, что почти в каждом из при­ходов церкви существовали богадельни.

К особо значимым формам приходской благотворитель­ности можно отнести ссуды из церковной казны денег, хле­ба, семян. Ссуды выдавались отдельным лицам, а также обществу, часто под залог имущества. На Севере и в Сибири церковная казна играла роль народных благотворительных банков. Особо необходимо от­метить значение приходов в насаждении грамотности и в защите слабых от сильных (особенно женщин от тиранов-мужей). Для детского призрения при богадельнях устраи­вались приюты для подкидышей и сирот.

Таким образом, по сути приходская благотворитель­ность была не церковной, а гражданской, т. е. преследовала не только религиозные цели — спасение душ прихожан, но и цели социальной поддержки и помощи нуждающимся.

Объединение земель вокруг монастырей происходит со второй половины XIV в., когда меняется характер монастырского управления – переориентация жизнедеятельности на решение хозяйственных задач. Монастыри превращаются в феодальную вотчину.

Татаро-монгольское нашествие ослабило княжескую власть и крестьяне шли под защиту монастырей. Здесь они находили убежище от неудач и бедствий, скорбей и лишений. Постепенно монастырско-вотчинская идеология приносит новые элементы призрения в стены монастыря: пожертвование некоторого дара в виде натуральных продуктов, собственности, денежных взносов. Селившимся на монастырских землях давалась свобода от податей на 10 или 20 лет. Это было выгодно для крестьян. Помимо льгот имелись и четкие гарантии защиты от произвола посадника и тясяцкого, которые довольно часто нарушали установленные объемы пошлин и налогов. Монастыри-вотчиники предоставляли посадским людям и крестьянам гарантии и в старости, играя роль своеобразных страховых учреждений не только по случаю смерти. Но и по старости.

Со временем желающим попасть за монастырские стены предлагалось вносить все большие и большие суммы, т.е. монастыри становятся своеобразной системой «закрытого призрения».

С возвышением Москвы меняется статус Великого князя. После падения в 1454 г. Византии Москва становится правопреемницей православия.

В XIV в. еще довольно часто совершались набеги на русские города, которые, как правило, подвергались уничтожению.

Массовые бедствия заставляют искать новые организацион­ные формы поддержки, новые формы общественной самопомо­щи. Характерен здесь и другой пример, связанный с массовы­ми эпидемиями. Иван IV в борьбе с эпидемиями начинает при­менять «полицейско-санитарные методы»: чтобы не произош­ло их распространение, организовываются специальные за­ставы.

С развитием структуры управления государства возникают ведомства, которые берут на себя функции «защиты и наряда», т. е. появляется то передаточное звено между «волей князя» и поступком, действием, которое направлено на помощь и поддер­жку нуждающимся. Можно сказать, что намечаются тенденции к образованию государственных институтов. Их задача — поддерживать определенный вид связи. Так, решение Стоглавого собора о выкупе пленных из казны начинает реали­зовываться в полной мере. лишь тогда, когда появляется Полоняничный приказ 1668 г. Приказы как гражданской система поддержки становятся ведущей формой помощи и защиты, ве­дущей формой Контроля за церковной жизнью. В этом показа­тельна деятельность Приказа Большого Дворца. Его задача — «выдача руги и милостных денег монастырям и церквам Из го­сударевой казны... ». В общем в процессе структурирования го­сударственного управления приказы и чиновник, первоначаль­но в виде дьяка, приходят на смену княжескому, личностному, «ручному», «нищепитательству».

Изменение парадигмы помощи шло параллельно с укрепле­нием законодательства. Оно становилось мерилом поступков, норм и требований к призрению. Надо отметить, что прямая священная обязанность русских царей как преемников православного царства позволя­ла законодательно вмешиваться в дела церкви. И при Иване IV закладывается традиция, когда верховная власть начинает сна­чала ограничивать власть церкви, а затем и контролировать ее.

В Судебниках 1550 г. впервые ставится вопрос о правомерно­сти призрения лиц, не являющихся «клиентами церкви». Сот гласно церковному законодательству, под защиту церковной власти попадали: «...женщины, дети, престарелые, родители, рабы». Церковь нарушает свои же постановления, когда берет под свой патронаж торговых и городских людей. Именно про­тив этого и направлено данное постановление (Судебники 1550 г.). Практически это постановление направлено против тех, кто за определенную плату покупали себе право жить в монастырях (о чем уже говорилось).

Формирующееся законодательство государственного призре­ния не только реагировало на проблемы церкви, но и было тес­но связано с проблемами бедности, социальной патологии, го­сударственной защиты вдов и сирот и т. д. Ведь бедность вызы­вали не только неумелое ведение хозяйства, массовые неуро­жаи, но еще и пожары, которые становились просто гибельны­ми для многих жителей России. Поэтому и качестве охранной грамоты потерпевшим от пожара В связи с тем, что проблемы, связанные с нищенством, мона­стыри не решали, так как стала преобладать общинио-вотчинская форма организации, государственная; власть официально легализовала институт нищенства (впоследствии он превратил­ся в определенный образ жизнедеятельности). И если в Запад­ной Европе появился ряд законов, запрещающих это явление, то в России профессиональное нищенство, наоборот, легализо­вано. Под защиту закона попадают калики, городские нищие, а причинившие им насилие должны платить штраф: «каликам бесчестия, которые из кусков ходят, 4 алтыны», «московским городским нищим кликунам бесчестия 8 алтын 2 деньги».

Легализация и защита профессионального нищенства связа­ны не только с отсутствием соответствующего призрения, но и с тем, что в общности сложились такие христианские стереоти­пы поведения, согласно которым подаяние есть один из спосо­бов в обыденной жизни приобщаться к таинству церкви, к та­инству православия. Несомненно, русские цари, «творившие милостыню» для всего православного мира, не могли не защи­щать христианские законы и традиции в своем собственном доме. Тем неменее необходимо сказать, что в этот период госу­дарство намечает ряд шагов в области превентивных мер, позво­ляющих локализировать разные социальные болезни. И если Церковь выделяла такие, как пьянство, содомский грех, язы­ческие обряды, то превентивные меры государственной власти направлены против «разбоя», «татьбы», «блядни», «воровства».