Рациональное» объяснение

Объяснение, понимание, интерпретация в социальных и гуманитарных науках

Объяснение и понимание как следствие коммуникативности науки.

Природа и типы объяснений.

Объяснение — функция теории.

Понимание в гуманитарных науках, необходимость обращения к герменевтике как «органону наук о духе» (В. Дильтей, Г.-Г. Гадамер).

Специфика понимания: не может быть репрезентировано формулами логических операций, требует обращения к целостному человеку/его жизнедеятельности, опыту, языку и истории. Герменевтика — наука о понимании и интерпретации текста.

Текст как особая реальность и «единица» методологического и семантического анализа социально-гуманитарного знания.

Язык, «языковые игры», языковая картина мира. Интерпретация как придание смыслов, значений высказываниям, текстам, явлениям и событиям — общенаучный метод и базовая операция социально-гуманитарного познания.

Проблема «исторической дистанции», «временного отстояния» (Гадамер) в интерпретации и понимании. Объяснение и понимание в социологии, исторической, экономической и юридической науках, психологии, филологии, культурологии.

ОБЪЯСНЕНИЕ

Юнити

Эксплананс (объясняющее) – совокупность утверждений, включающая в себя один или несколько законов природы и условий их применимости и используемая для объяснения некоторого явления.

Экспланандум (объясняемое) – утверждение, описывающее явление, которому дается объяснение.

Дедуктивно-номологическое объяснение – логический вывод предложения, выражающего объясняемое явление, из законов и начальных условий; подведение объясняемого явления под закон; указание на причинную связь объясняемого явления с другим известным явлением.

«Рациональное» объяснение – объяснение действий людей посредством указания на «разумность» этих действий в глазах действующих субъектов[1].

Интенциональное объяснение – объяснение действий людей посредством указания на цели и мотивы действующего субъекта.

Дедуктивно-номологическое

Объяснение

В повседневном языке объяснить нечто означает сделать его понятным для нас.

Пытаясь понять окружающий мир, люди создавали мифологические, религиозные, натурфилософские системы, объясняющие события повседневной жизни и явления природы.

За последние века объяснять окружающее стала в основном наука.

Четкую формулировку дедуктивно-номологическогообъяснения обычно связывают с именами К. Поппера[2] и К. Гемпеля.

Для иллюстрации воспользуемся простым примером. Допустим, мы наблюдаем некоторое событие, состоящее в том, что нить, к которой подвешен груз 2 кг, разрывается. Мы можем спросить: почему данная нить порвалась?

Ответ на этот вопрос дает объяснение, которое строится следующим образом.

Нам известно общее положение, которое можно считать законом: «Для всякой нити верно, что если она нагружена выше предела своей прочности, то она разрывается». Представим данное общее утверждение в символической форме:

«Ах (Рх --- Qx)»

(«для всякого х (Ах), если х нагружен выше предела своей прочности (Рх), то х разрывается (Qx)»).

Нам известно также, что данная конкретная нить, о которой идет речь, нагружена выше предела ее прочности, т.е. истинно единичное предложение «Данная нить нагружена выше предела ее прочности», символически: «Ра».

Из общего утверждения, говорящего обо всех нитях, и единичного утверждения, описывающего наличную ситуацию, мы делаем вывод: «Данная нить разрывается», символически: «Qа». Теперь наше рассуждение мы можем представить в символической форме:

Ах (Рх --- Qx)

Ра

_____________

Qа

Это и есть простейший вариант того, что называют «дедуктивно-номологической схемой» научного объяснения. С логической точки зрения, данное объяснение представляет собой вывод по правилам логики некоторого высказывания из других высказываний, принятых в качестве посылок.

С позиции методологии познания, объяснить какое-то явление значит подвести это явление под соответствующий закон.

Легко заметить, что представленная структура объяснения выражает логический вывод modus ponens, посылки которого называются экспланансом (объясняющее), а следствие – экспланандумом (объясняемое). Эксплананс должен включать в себя по крайней мере одно общее утверждение и экспланандум должен логически следовать из эксплананса.

Мы привели простейший вариант дедуктивно-номологического объяснения. Он допускает разнообразные модификации и обобщения. В общем случае в эксплананс может входить несколько общих и единичных утверждений, а вывод – представлять собой цепочку логических умозаключений. На месте экспланандума может находиться как описание отдельного события, так и общее утверждение (закон), и даже теория. Гемпель разработал вариант индуктивно-вероятностного объяснения, в котором используемое для объяснения общее положение носит вероятностно-статистический характер.

Если ограничиться дедуктивно-номологическим объяснением, то его общую схему можно представить следующим образом:

L1, L2, L3,… - Общие законы Эксплананс

С1, С2, С3,… - Утверждения о начальных условиях

Логический вывод

Е - Описание объясняемого явления Экспланандум

Каковы наиболее характерные особенности дедуктивно-номологического объяснения? Важнейшая из них, по-видимому, состоит в том, что оно придает необходимый характер объясняемому событию.

В самом деле, дедуктивно-номологическое объяснение представляет собой логическое выведение объясняемого положения из некоторых посылок, и если эти посылки истинны, а их истинность – одно из условий корректности объяснения, то выведенное положение необходимо должно быть истинно.

Выражая это в других терминах, мы можем сказать, что при дедуктивно-номологическом объяснении некоторого события мы указываем причину или условия существования этого события, и если причина имеет место, то с естественной необходимостью должно существовать и ее следствие. Мы связываем объясняемое событие с другими событиями и указываем на закономерный характер этих связей. Поэтому, если указанные законы справедливы, а условия их действия реально существуют, то обсуждаемое событие должно иметь место и в этом смысле является необходимым.

Как, например, Фарадей объяснил непонятный до него опыт Араго?

Этот опыт состоял в следующем: если над магнитной стрелкой вращать медный диск, то стрелка также начнет вращаться в том же направлении; и обратно, если над подвешенным медным диском вращать магнит, то вскоре и диск начнет вращаться. Медный диск не намагничивается, поэтому магнит не может оказывать на него никакого влияния.

Так почему же он все-таки вращается? Это было неясно и требовало объяснения. Фарадей ввел представление о магнитных силовых линиях, окружающих намагниченное тело; об индукционном токе, возникающем в теле при пересечении магнитных силовых линий; о порождении магнетизма электрическим током. Это позволило ему сформулировать эксплананс искомого объяснения в виде ряда законов:

«Каждый магнит окружен магнитными силовыми линиями»;

«Если проводник пересекает магнитные силовые линии, то в нем возбуждается электрический ток»;

«Индукционный электрический ток порождает в проводнике магнетизм, т.е. делает его магнитом»;

«Если один из находящихся рядом магнитов вращается, то начинает вращаться и другой магнит» и т.п.

Присоединив к этим общим утверждениям единичное высказывание «Данный магнит, подвешенный вблизи от медного диска, вращается», Фарадей смог вывести из них экспланандум: «Поэтому вращается и медный диск».

Он связал это вращение с действием законов природы, т.е. показал, что оно было необходимо. И если раньше казалось странным, что медный диск вращается, то теперь было бы странным, если бы он остался в покое.

Вторая важная особенность дедуктивно-номологического объяснения, на которую следует обратить внимание, тесно связана с первой. Общее утверждение, входящее в его эксплананс, должно быть законом природы, т.е. выражать необходимую связь явлений. В противном случае мы не получим объяснения.

По своей логической форме закон природы неотличим от так называемых «случайно истинных обобщений», т.е. некоторых общих утверждений, которые в силу случайных обстоятельств оказались истинными, например, «Все жильцы нашего подъезда имеют загородные дачи», «Все члены данного ученого совета – лысые», «Возраст всех присутствующих в данной аудитории не превышает 30 лет» и т.п. И законы природы, и случайно истинные обобщения выражаются общими высказываниями, но последние нельзя использовать для объяснения. Например, пусть истинно высказывание «Все мои друзья знают английский язык». Кто-то спрашивает об одном из моих друзей: «Почему это Г. так хорошо знает английский язык?». Я даю ему «объяснение»: Г. – мой друг, а все мои друзья хорошо знают английский язык, вот поэтому-то и Г. хорошо знает английский язык. Конечно, это никакое не объяснение: дружба с кем-то не является причиной хорошего знания иностранного языка, и возможно, уже завтра мое обобщение станет ложным, если мне посчастливится подружиться с человеком, не знающим английского языка.

Но отличить закон от случайно истинного обобщения может только научная теория: если общее высказывание включено в теорию, то оно выражает закон природы; если же общее высказывание не является элементом теории, то скорее всего оно является лишь случайно истинным.

Рациональное» объяснение

Если для объяснения природных событий и фактов используется дедуктивно-номологическая схема, то для общественных наук, имеющих дело с объяснением человеческих действий, предлагаются иные формы объяснения.

Канадский философ У.Дрей показал, что в истории используют тип объяснения, который он назвал «рациональным» объяснением.

Суть его в следующем. При объяснении поступка некоторой исторической личности историк старается вскрыть те мотивы, которыми руководствовался действующий субъект, и показать, что в свете этих мотивов поступок был разумным (рациональным). Для иллюстрации и пояснения мысли Дрея рассмотрим один из типичных примеров исторического объяснения.

Всякий, знакомившийся с русской историей, по-видимому задавал себе вопрос, почему русский царь Иван Грозный, отличавшийся, как известно, жестоким деспотизмом и постоянно обуреваемый страхом потерять трон, вдруг в 1575 г. добровольно отрекся от престола и уступил его татарскому хану Симеону Бекбулатовичу, состоявшему на русской службе? Дрей так объясняет этот необычный поступок царя. Грозный вел постоянную борьбу с боярами – потомками русских удельных князей. В течение ряда лет в качестве орудия борьбы он использовал опричнину, которая нанесла серьезный удар боярской аристократии и содействовала укреплению самодержавия. Однако, в конце концов опричники вызвали к себе такую ненависть во всех слоях русского общества, что Грозный был вынужден отменить ее. Но боярство все еще внушало царю опасения. Введению нового режима террора препятствовала Боярская дума. «Полностью игнорировать Боярскую думу было рискованно, особенно в тот момент, когда обнаружилось, что охранный корпус царя – его «двор» - недостаточно надежен. Видимо, царь и его окружение долго ломали голову над тем, как без согласия думы возродить опричный режим и в то же время сохранить видимость законности в Русском государстве, пока склонность к шутке и мистификации не подсказала царю нужное решение. На сцене появилось новое лицо – великий князь Симеон. Трагедия неожиданно обернулась фарсом» (Скрынников Р.Г. Иван Грозный. М., 1980, с.200). Итак, комедия отречения понадобилась царю для того, чтобы без помех свести счеты с теми, кто еще уцелел после всех предыдущих репрессий. Согласно модели Дрея, данное объяснение можно реконструировать так: Грозный считал, что в сложившейся ситуации разумно прикрыть свои действия подставной фигурой. Поэтому он и посадил на свое место Симеона Бекбулатовича.

Появление модели объяснения Дрея вызвало оживленную полемику среди методологов науки. Центральным вопросом был вопрос: можно ли считать рациональное объяснение научным? Представители методологии естествознания утверждали, что дедуктивно-номологическая схема объяснения является универсальной, она должна использоваться при объяснениях в любой области, а модель объяснения Дрея не является научной, ибо она не использует законов. Если объяснить значит подвести объясняемое под закон, то рациональное объяснение нельзя считать подлинно научным объяснением.

Их противники указывали на то, что объявлять дедуктивно-номологическую схему объяснения единственно научной значит считать, что идеалы и нормы научного исследования, выработанные современным естествознанием, являются универсальными и те дисциплины, в которых эти нормы нарушаются, исключаются из числа наук. С этим трудно согласиться. Видимо, следует признать, что общественные науки – полноправные члены содружества наук, хотя и отличные от наук о природе. Нарушение идеалов и норм естественнонаучного исследования в области общественных наук должно рассматриваться как свидетельство ограниченной справедливости этих норм. В частности, вслед за Дреем, методология обществознания должна искать такие схемы объяснения, которые используются именно в науках о человеке.