Характерные черты географического языка

Язык вообще — не только средство общения, но и орудие, инструментарий духовной деятельности человека и в то же время именно язык выступает продуктом этой деятельности. Как замечает украинский филолог Олекса Пинчук, мы живем так, как относимся к языку. Между тем должны постоянно почитать истину, которая именно лапидарным (от лат. камень; в переносном смысле — выразительно) образом сформулирована была в Евангелии — "Сначала было Слово..."

Научный язык во многом является не столько инструментом воссоздания, моделирования действительности, сколько инструментом творения, моделирования потенциальной, идеализированной реальности на пути создания теоретического знания. Между тем выражение нового знания нуждается в адекватной языковой информации, "аппаратной поддержке", по терминологии кибернетиков. Недаром известный немецкий физик-теоретик В. Хайзенберг (В. Гейзенберг) говорил, что в период радикального изменения научной картины мира ученый вынужден ожидать, пока в языке не розовъются новые выразительные средства. Если это его не устраивает, то он должен быть не только творцом новой научной теории или концепции, а, кроме того, и своего рода создателем языка.

Язык науки постоянно изменяется. В частности, процедура описания на первой стадии осуществляется посредством терминов общепринятой теории за счет так называемой семантической двувалентности неспециализированного природного языка. Последняя связана с его способностью выражать как абстрактное мыслимое содержание, так и соотноситься с эмпирической отраслью. В последующем язык описания становится все более сложным, усложняется и сам характер введения терминов. Так, в процессе математизации конкретной науки вводятся термины, эмпирическая интерпретация которых вызывает значительные трудности.

Среди существующих языков науки выделяют объектный язык и метаязык. Последний описывает, анализирует и исследует саму структуру и познавательные функции объективных языков соответствующих наук.

В современной науке как объектный язык широко функционирует природный язык (научная разновидность) и искусственные (символические) языки. Доминирует природный язык, который является своеобразной системой, которая имеет словарь (набор элементов) и грамматику (правила их отношений и соединений). Такая модель в известной мере дает возможность выделять язык из ряда других систем в науке по специфике его элементов как своеобразной системы знаков. В целом природная речь является достаточно гибкой семантической системой, которая способна, как писал основатель кибернетики Н. Винер, оперируя неточными понятиями, постепенно уточнять их. Правда, такая система не удовлетворяет современным запросам конкретных наук, которые стремятся к математизации и теоретизации, которые требуют реализации процесса формализации природного языка.

Природный научный язык непременно направляется в русло логической формы мышления. Именно последняя предопределяет переводную возможность языковой информации, что и выступает своеобразным каналом, через который разноязычные ученые могут обмениваться научными достижениями.

Язык географии, так же как геологии и других по большей части описательных ветвей современного природоведения, владеет всеми выразительными средствами достаточно развитых природных языков. Непосредственно отражая специфику состояния и развития географического знания и мышления, географический язык выделяется многозначительностью не только лексического, но и синтаксического и стилевого плана. Несовершенство категорийной базы географии отражается, в частности, в том, что определения многих понятий недостаточно точные. К сожалению, географический язык включает немало символов, неоднозначных терминов.

Одним словм, географическому языку свойственны все достоинства и недостатки природного языка науки. К первым принадлежат яркость, образность, выразительность; к недостаткам — терминологическая многозначительность и концептуальная неоднородность. Именно эти недостатки утруждают формализацию языка географической науки и его логико-методологический анализ.

Формализированный язык в чистом виде как будто демонстрирует "переход" процедуры аргументации в логическую форму. На этом пути к точности и надежности анализа языка неминуемы потери. Язык лишается многозначительности, колоритности, убедительности. Американский математик и логик А. Черг замечает:

"Желательно, даже практически необходимо, применять для логических целей специально созданный формализированный язык, который, в противоположность обычному языку, будет следовать логической форме и воспроизводить ее даже во вред легкости общения".

Возвращаясь к оценке современного языка географии, еще раз нужно обратить внимание на неточность многих географических понятий, что обусловленно, в частности, конструированием их на интуитивно осуществляемой операции отделения главного от второстепенного. Это связано с описательным характером многих научных направлений, когда допускается приблизительность определения понятий и формулировки высказываний, выраженных природным языком. В конечном итоге возникает многозначительность лексем и терминов географического языка. В то же время для усовершенствования географического языка недостаточно определять понятие лишь соответственно требованиям логики и устанавливать четкую согласованность между соответствующими терминами и понятиями. Необходимо также разрабатывать и совершенствовать корректные системы понятий, учитывая то, что в географии до сих пор существует немало разнохарактерных систем понятий, которые возникли в связи с той или иной концепцией и имеют относительную самостоятельность. Многие ученые, допуская тот или другой подход к решению конкретного задания, прорабатывают выделенную систему понятий. В последних функционируют немало общих понятий и терминов, но содержание их далеко неоднозначно.

В научном языке географии своеобразное значение имеет метафора, которая, по утверждению американского ученого А. Баттимер, является кратчайшим путем к пониманию стиля познания и аргументации, как свойственных данному автору, так и главенствующих в географии в разные периоды времени. Например, когда-то большинство ученых представляли себе мир в виде набора карт, мозаики региональных и пространственных структур. На протяжении иного периода они обращались к механизмам, которые определяют пространственную или функциональную организацию явлений на земной поверхности. В свое время о Земле говорили как об организме, рассматривая каждый город, регион и нацию в виде органического единства, некоторого микрокосма в пределах глобального целого.

Ключевые лексемы (понятие) — карта, механизм, организм и арена — выступают как "глобальные символы", посредством которых можно проиллюстрировать, но никоим образом не охватить полностью весь набор стилей географической деятельности. Кстати, в книге С. Пеппера "Представление о мире" (1942) эти ключевые понятия в чем-то отвечают таким четырем "относительно адекватным представлением о природе мироздания, как формизм, механицизм, органицизм и контекстуализм", которые существуют в науке, литературе и искусстве.

Рассматривая ключевые метафоры, стоит вспомнить Виделя де ла Блаша, который принимал "организм" как красивый аналог для описания природных областей, ландшафтов и растительных группировок, например, в определении "индивидуальности" Франции. Его последователи в трудах по географии и истории общества как ключевые метафоры достаточно удачно использовали соединение лексем "организм" и "арена". По утверждению А. Баттимер, направленность к этим двум типам символического представления объектов идет от растущей потребности в точном анализе и необходимости поднять географические исследования до уровню других наук. В частности, метафора "организм" предусматривает целостный взгляд на действительность, связывая принципы познания с пригодной (адекватной) теорией истины.

Следовательно,современный географический язык нуждается в последующем усовершенствовании, прежде всего в русле разносторонней теоретизации географической науки.Именно на этом пути ударения смещаются на процесс формализации языка географии. Между тем, создавая формализированный язык, нужно не только проанализировать терминологию и уточнить понятие, но и выделить категориальные связи между ними, определив их специальный научный и логический аспекты. Кроме корректного определения понятий и уточнения научной терминологии, создание формализированного географического языка предусматривает выделение из огромной массы разных географических понятий небольшого массива основных понятий, которые после их формального обоснования должны составить категориальный базис географии, а остальные могут быть выведены из них путем определенных логических операций. Выбор из необъятного материала, накопленного географией за всю ее историю, наиболее существенных категорий, возможен, в частности, благодаря введению новых, в том числе математизированных понятий, которые способны наиболее "впритирку" и эффективно кодировать и аккумулировать информацию. Следовательно, был прав великий французский химик А. Лавуазье, отмечая: " Нельзя отделить ни науку от терминологии терминологию от науки. Борьба за усовершенствование языка — это борьба за успех науки".

Современные неотложные задания относительно совершенствования научного языка географии, которые адресуются объяснению слишком сложных разнофакторных природных объектов, в русле современного стиля научного мышления должны, в частности, учитывать содержательный вывод известных бельгийских ученых И. Пригожина и И. Стенгерс:

"Реальный урок, который мы можем вынести из принципа дополнения Бора (урок, важный и для остальных отраслей знания) заключается в констатации богатства и разнообразия реальности, которая превосходит изображающие возможности любого отдельно взятого языка, любой отдельно взятой структуры. Каждый язык способен выразить лишь какую-то часть реальности".

КЛАССИФИКАЦИИ