Возможности создания и систематизации текстовых связей слов
Глубина разработки лингвистики слова ставится в прямую зависимость от степени изученности вопросов общей и частной лингвистической теории текста. Один из таких вопросов — вопрос о возможностях и основах систематизации текстовых связей слов.
Систематизация может проводиться с опорой на систему понятий и категорий собственно лексического уровня, на межуровневые связи лексики и грамматики и, наконец, с учетом композиционно-речевого фактора, в котором находит выражение интенция автора. Само собой разумеется, что возможны и иные исходные моменты в систематизации текстовых связей. Текстовые связи слов изучаются с опорой на их системные объединения по самым абстрактным и существенным признакам (статическим и динамическим) — объединения по типам лексических значений, по категориальным и субкатегориальным признакам — группировки по ЛГК и разрядам. В основе текстовых связей слов могут лежать лексические группировки по содержательным (включающие, пересекающиеся, комплементарные и др.) и формальным признакам, по социально-территориальным, хронологическим и иным признакам. Исходными для текстовых могут оказаться связи разных значений многозначного слова, отдельные его словозначения и даже отдельные расчленения этих словозначений. Однако не все виды текстовых связей функционирующего слова поддаются объяснению с опорой на жестко понимаемую системность.
<…> Разнообразие текстовых связей слов и вместе с тем возможность их объединения в определенные типы уже на лексической основе обнаруживаются в сравнительно небольших текстовых фрагментах. Следует выделить эти типы в пределах двух текстовых фрагментов романа С. Залыгина «После бури»:
1. Наличие лексической номинации (отказ от нее в двух смежных высказываниях: «Этакое вот суждение, по-видимому, входило в мироощущение аульского обывателя. Конечно, он такого слова, как «мироощущение», не знал, но потому опять-таки не знал, что не нуждался в нем. Вполне очевидные и повседневные понятия, будучи таковыми, не требовали для него словесного обозначения». Отказ от номинации, естественно для повествователя, владеющего нормами книжной речи, мотивирован состоянием бытового сознания аульских жителей, защищается их право на незнание слова, сигнал его инородности для персонажей — кавычки.
2. Акцент на нарушении частотности употребления членов антонимической пары при создании текстовой неопределенности аморфности, немаркированности одного из них: «Очень редко употреблялось им даже такое слово, как «жизнь», разве только по необходимостичто-то противопоставить другому слову —«смерть» — Поляков-то Андрюха-то,жив ли?
— Помер... (межчастеречные связи по противоположности значений.— Н.С.).
— Ну, вот, я как знал, царствие ему небесное... Или же несколько по-другому:
— Значит, тыживой?
— Живой и есть!
— Ну и слава богу! Живи тогда на здоровье! (acассоциативно-деривационные связи с одним из членов антонимической пары).
Таким образом, при кажущемся сохранении системных связей слов происходит текстовая десемантизация одних (жизнь и сближенных с ним по корню) и актуализация дpугих (смерть, помер).
3. Текстовая интерпретация лексической многозначности с нарушением иерархического статуса значений полисеманта в языке, переактуализацией сем выдвигаемого значения, «Сегодня — здесь, завтра — там… Свобода! Да так оно и было:свобода аульскому жителю представлялась, наверное и прежде всего, в смысле необъятного, навсегда и для всякого человека свободного пространства, и только потом уже в других разных смыслах — в религиозных, общественных, социальных, прочих. Нет, он из понятия «свобода» практических благ и начертаний общественного устройства извлечь не умел, не старался, старание это было ему чуждо, а может быть, и постыдно — от веры истинной не требуют же благ земных — ему это понятие было, скорее всего, духовным, божественным, художественным... Прекрасная такая картина высшей естественности и природности, что на ней изображено — не столь важно, если это столь естественно. Так что аульский житель, если даже не удалось ему побродить по свету далеко на запад, еще дальше — на восток .. все равно он видывал свободу в лицо... Ту сторону даже сквозь зарешеченные острожные окна и то было видать».
Из 12 значений, отмеченных у слова свобода БАС, в текстовой иерархии первое место занимает периферийное, 11 значение, вообще не отмечаемое MAC: «11. Разг. Раздолье, простор, воля». Сема «простор» поддерживается соседством со словами пространственной семантики: здесь, там, необъятное пространство. Та Сторона. Это словозначение обрастает новыми семами, его структура в тексте усложняется: «высшая естественность и природность». Все другие значения слова свобода — они интерпретируются как религиозные, общественные, социальные, прочие — оказываются в перспективе текста вторичными, причем используются аульскими жителями, как можно себе представить, в весьма трансформированном виде. Об этом свидетельствует исключение из семного состава этих значений актуальных или потенциальных для них сем «общественный», «практический», «земной». В противоположность им контекстом наводятся семы «духовный, божественный, художественный», то есть рисуется совершенно определенный, в чем-то языческий, уровень мировосприятия.
Разные значения многозначного слова могут рассредоточиваться в пределах текстового фрагмента, выступать дискретно (в отличие от предыдущего случая, где не очерчивается сама граница семантического объема многозначного слова в eгo текстовой интерпретации). Ср.: «Усмешка усмешкой, но вся история демидовского завода и нынешней, двадцатых годов двадцатого века, его облик, новое, советское его предназначение едва ли не каждого аульского жителя обязывали относиться к памятникам строительства и архитектуры с подобающим уважением, возлагать на них свои надежды относительно будущего. Откуда же еще могли исходить подобные надежды, как не из этих старинных зданий, ныне увенчанных красными флагами». В данном текстовом фрагменте слово история сориентировано на реализацию своего производно-номинативного значения. 2.Совокупность фактов и событий, относящихся к прошлой жизни; прошлое, сохранившееся в памяти людей». В следующих двух абзацах оно диффузно связывается с другим значением слова история, привносящим иронический оттенок в повествование: «8. Происшествие, событие, случай. Разг. Соседство со словом молва ведет к актуализации и ещё одного значения слова история в абзацной фразе — «7. Рассказ, повествование»: «Демидов Акинфий, построив завод, без преувеличения можно сказать — на костях рабочего люда, в скором времени захотел сбыть его с рук, у него были соображения, что нужно сделать, и, не долго думая, он завод этот, вместе с приписанными к нему крестьянами, проиграл в карты императрице Елизавете. Такая молва, такая история». Таким образом, относительно дискретным оказывается лишь первый случай употребления слова история, этому способствуют такие средства речевого контраста, как «нынешний облик», «новое, советское его предназначение».
4. Актуализация коннотативных сем хронологической отмеченности и книжности в текстовых связях слов как способ интимизации авторского повествования: «Ну, после той карточной игры и возник Горный округКабинета Их Величества Романовых, а город Аул оказался как бы горнорудной столицей Западной Сибири и многие столичные замашки приобрел незамедлительно... они(господа инженеры), кроме всего прочего, обучены были в институте корпуса горных инженеров музыке, пению (по способностям), рисованию и танцам и вот устраивали в аульских своих особняках салоны и вечера с культурными программами...
А в Горном округе какой происходилтехнический прогресс?
…Другой мастер в тех же горах высекна диво миру огромнейших размеров тысячепудовую вазу из яшмы и, подстилая подоную деревянные помосты, за три с небольшим годаукатил ее в Париж; получив же на Парижской всемирной выставке золотую медаль, тем же способомдоставилнепревзойдённое это произведение искусства обратно в Россию, вСанкт-Петербург, в царский дворец, именуемыйЗимним. Собственныймузеум учредил город». Обращает на себя внимание контраст коннотатнвных сем в глаголах укатить-доставить при нейтрализации в тексте их денотативных, родо-видовых отношений. Следовательно, анализируемые фрагменты обнаруживают и еще один тип текстовых связей слов:
5. Текстовое изменение типа лексической парадигмы на базе перестройки семного состава ее членов.
Выход в пределы высказывания, текстового фрагмента, дискурса предполагает возможность систематизации текстовых связей слов с учетом влияния синтаксических отношении на эти связи ввиду их совместного приспособления к общей денотативной ситуации, к выполнению общей коммуникативной программы. Важным условием текстуальной адаптации лексического значения слова, создания текстовых парадигм выступает расположение входящих в них слов в контактных синтаксических позициях смежных предложении, частей одного сложного или осложненного предложения, в пределах словосочетаний.
Так, сема «нежность», «ласка» не входит в структуру семемы слова любовь и его производных. Однако эти семы, будучи потенциальными, имеют сильно вероятностный для этого слова характер, что проявляется во включении слова любовь в толкование лексических значений слов нежность и ласка (MAC). Ср. актуализацию указанных сем у слов любовь, любить с ограничением семного наполнения текстовых словозначений по отношению к соответствующим языковым в миниатюре М. Пришвина «Животные», название которой объясняет именно данный путь модификации семного потенциала в оказанных выше первых двух синтаксических позициях:
«Все бранятся зверем, хуже нет, когда скажут: «вот настоящий зверь». А между тем у зверей этих хранится бездонный запаснежности. Сколько заложено в природелюбви — можно видеть, когда дети зверей разлучаются с родной матерью и на место родной становится чужая. Маленького слепого лисенка вынули из норы, дали воспитывать молочной кошке, и она вслепуюлюбила его, и онласкалсяк ней, как к родной матери». Таким образом, закон семного согласования охватывает не только явления синтагматики, включая и текстуальную, но и явления парадигматики и эпидигмагики — вслепую (ср. слепой лисенок).
Ср. в том же фрагменте перекличку сем прямого и переносного значении в слове зверь, употребленном в сходных синтагматических позициях, взаимоисключающих семы прилагательных родной-чужой в приведенном фрагменте и далее: «Окотилась кошка, котят забросила, другая вскоре окотилась, в том же лукошке ей оставили одного. Тогда обе кошки стали кормить одного котенка: родная уйдет, лезет в лукошко чужая, как будто в молоке ее заключается повелительная сила, которая все чужое роднит». В рамках последнего словосочетания на уровень производного глагола переводится словосочетание «делать родным», имплицирующее сему переносного значения прилагательного «дорогой, близкий».
Как видите, такие, казалось бы, полярные пути установления текстовых связей слов, как упрощение и модификация сем, с одной стороны, и обогащение семного потенциала текстового слова, с другой, с опорой на определенные синтаксические позиции, общие в реализации семантического повтора слов, подчинены единому замыслу — показать созидательные силы природы, частью которой являются и животные, и люди. Степень близости животного к человеку подчеркивается меньшей степенью модификации значения слов, определяющих повадки, желания животного: «Напротив, собака видит в нас высшее существо и старается заслужить нашу любовь и уважение». «Интеллектуальное превосходство собаки, ее «очеловеченность» ведут к поддержанию в слове любовь сем «чувство», «глубокой», «привязанности» с помощью помещения его в однородный ряд со словом уважение и соседства с определением «нашу», сема «к чему» погашается, «к кому» — нейтрализуется.
Для взаимной адаптации лексико-синтаксических средств к текстовому заданию важны не только контактные синтаксические позиции, но и структурно-семантические отношения в словосочетании Это особенно очевидно в текстовом фрагменте, содержащем разные словосочетания с одним словом и сходные словосочетания с разными словами: «Мечта Жильки. Жулька сначала идет по следу, а когда потеряет, ведет по мечте. И все поле переходитв мечте. Метель в поле страшная, наст, однако в лесу от собаки не проваливается. Сквозь метель Жулька увидела летящую птичку и со всех ног во все тяжкие бросилась за ней по насту. Она догнала, схватила, но это не птичка, а старый сухой дубовый лист Но ничего! Вот другой летит, и собака уже не бежит за ним. Так и мы тоже за мечтой своей, как за птичкой, а потом научаемся мечтой своей управлять и свою птичку не смешивать с каким-нибудь сухим листиком». В первом словосочетании «мечтa Жульки» сема «желание» системного значения модифицируется как «потребность», «инстинкт». Семы «образа действия», «ориентирам», органичные для существительного в сочетании идти по следу, иррадиируют в словосочетание сходной структуры ведет по мечте. В эллиптическом словосочетании (броситься) за мечтой, хранящем черты структурно-смысловой близости со словосочетанием броситься за ней (птичкой.—Н С.), которая поддержана сравнением как за птичкой, слово мечта актуализирует сему «предмет желаний». Наконец, семы «стремление, желание», представляющие расчленение одного из производных значении слова мечта в словаре, актуализируются в нормативном сочетании управлять мечтой. Несомненна в указанных различиях роль семантики стержневого компонента словосочетания (глаголы перемещения, с одной стороны, и эмоционально-волевого действия — с другой). Любопытно в этом смысле семное согласование по слабо вероятностной для глагола переходить семе «состояние», трансформирующей следующее системно-языковое значение слова мечта: «2. Процесс создания в воображении к.-л. образов, представляемых как существующие». Во всех этих случаях отчетливо влияние семантики и структуры словосочетания на семное наполнение зависимого члена в тексте.
Однородный ряд как синтаксическая категория создает свои возможности текстовых связей слов, не одинаковых для разных частей речи. Приведем несколько высказываний из описания грозы у П.Проскурина («Судьба»): «… зной становился нестерпимым, жгучим… по земле, по скошенным лугам,по полям колосящейся мягкой озими непрерывно идет ветерок, луга пустеют, все бросаются к шалашам, под кусты, под стога и копны... Гроза проходит также быстро, как и возникает; на земле остаются солнечные лужи, и люди отдыхают, ждут, пока просохнет земля и сено». Между прилагательными первого ряда устанавливаются пояснительные отношения с оттенком причинно-следственных, во втором однородном ряду существительные объединены не только семой «часть земного покрытия», но и наведенной текстовой ситуацией семой «место действия» (идет ветерок) В третьем ряду наводится сема «место укрытия», в четвертом ряду глаголы (если признавать их однородными сказуемыми) противопоставлены по ceмам «начало»—«конец» действия, сема «скорости», факультативная для глагола проходить, наводится отождествительной конструкцией. В пятом ряду связь глаголов носит причинно-следственный характер, хотя названные семы не входят в структуру лексических значении данных глаголов, однако и не противоречат им. Наконец, в последнем ряду наводятся семы «грязный», «мокрый», «препятствующий работе». Таким образом, сено в тексте — это не только «скошенная и высушенная трава, идущая на корм скоту», но и объект труда, требующий восстановления своих качеств. Сема функциональной пригодности погашена и в текстовом значении слова земля. Взаимозависимость лексических связей слов в тексте и их синтаксического назначения представляется еще более очевидной, если иметь в виду под синтаксисом не только синтаксическую структуру, но и синтаксическую семантику, абстрагируемую от лексической. Очень часто она дает себя почувствовать в таком текстовом явлении, как перевод синтаксических структур производящего на уровень производного слова, своеобразного эллипсиса, результата свертывания исходной синтаксической структуры.
<…> Выделение композиционно-речевого аспекта как основания для систематизации текстовых связей слов не означает его изоляции от других аспектов. Именно его взаимодействием с собственно языковыми аспектами (на уровне лексики и в ее межуровневых связях) обеспечивается интегративное начало текста. Рассмотрим комплексное, совместное действие указанных оснований в систематизации текстовых связей слов в стихотворении К. Симонова «Словно смотришь в бинокль перевернутый...».
Говоря о композиционно-речевых формах систематизации текстовых связей, следует отметить организующую роль данной строки — она задает ключ к согласованию смыслов слов по семам; «величина, размер, пространство» (с последней ассоциативно связывается временная сема). По абстрактной семе «признак выше нормы» с ними связываются метафорические отношения слов в тексте, с отталкиванием от этих сем выстраиваются текстовые парадигмы, устанавливается речевая неоднозначность многих слов и выстраиваемого с их помощью образного содержания. Ср. сквозное присутствие этих сем, заданных зачином:
Все, что сзади осталось, уменьшено. На вокзале, метелью подернутом, Где-то плачет далекаяженщина. Снежный ком, обращенный в горошину, Её горе отсюда невидимо Что-то очень большое и страшное, На штыках принесенное временем, Не дает нам увидеть вчерашнего Нашим гневным сегодняшним зрением. Мы, пройдя через кровь и страдания, Снова к прошлому взглядом приблизимся. Но на этом далеком свидании До былой слепоты не унизимся. Слишком много друзей не докличется Повидавшее смерть поколение, И обратно не все увеличится В нашем горем испытанном зрении. | (речевой контраст по семам большой-маленький) (метафорические, узуальные и окказиональные наслоения на пространственно-временные значения) (речевая многозначность) |
Тема «испытания временем», возможной в будущем переоценки ценностей обусловила значимость в организации текста не только лексических средств с временным значением, но и грамматических, в первую очередь форм глагольного времени, представленных в широком диапазоне и закономерном переходе от прошедшего к будущему. Раздумье о судьбе поколения, необходимость соотнесения прошлого, настоящего и будущего приводят к активному использованию причастий и причастных оборотов, деепричастий, позволяющих подразделять информацию на основную и дополнительную, фиксировать актуальные для настоящего результаты. Таким образом, средства создания пространственно-временного континуума, представляющее соответствующее семантическое поле, предельно разнообразны.
Наконец, ситуация, задаваемая зачином, организует межчастиречные связи слов по семе «способность к зрительному восприятию», взаимодействующей с другой — «способность к восприятию и оценке вообще». Ср.:смотришь (в бинокль перевернутый), (ее горе отсюданевидимо, жестокое(зрение) не дает нам(увидеть) вчерашнего), (нашим гневным сегодняшним) зрением, (снова к прошлому(взглядом) приблизимся, но на этом далеком свидании (до былой(слепоты) не унизимся),повидавшее смерть поколение (в нашем горе испытанном) зрении.
Печатается по кн. Сулименко Н.Е.Семантические основы текстового слова (методическая разработка и материалы к спецкурсу). Л.1988.
Дата добавления: 2014-12-03; просмотров: 1466;