Спасибо, миледи, — более сильным голосом произнесла Геарта.

Лошадей, приведенных из «Герольда»и из дома, привязали к экипажу и впрягли в него, готовясь к отъезду. Капитан перенес Геарту в экипаж и уложил на сиденье. Она была слаба, но сумела выпить вино с яйцом, приготовленное Блейз. Вместе с лошадьми слуги привезли из постоялого двора припасы и рассчитались с хозяином. Все с аппетитом закусили, но Блейз, помня о переедании прошлым вечером и не забывая о том, что ей придется трястись в экипаже, отказалась от еды, не желая раздражать желудок. Кому-то надо было сидеть с Геартой, и Блейз не могла просить об этом слуг, поскольку они и так достаточно помогли ей за последние два дня.

Она обреченно забралась в коляску, приготовившись терпеть долгие мили пути к Риверс-Эджу. Кучер уселся на козлы, и экипаж тронулся с места. Энтони так и не заговорил с ней. Блейз надо было столько сказать ему, а он не дал ей ни малейшего шанса. Внезапно ей пришло в голову: прося мужа о помощи, она подвергала его опасности. Блейз понятия не имела, болел ли Энтони потницей.

Что, если она заразила его и теперь он умрет? Беспокойство терзало ее, пока коляска колыхалась на ухабах дороги. Если бы только Энтони объявил привал, и она смогла расспросить его! Блейз неловко поерзала на сиденье. Несмотря на открытые окна, в экипаже было душно. Струйки пота сползали по ее спине. Напротив на сиденье мирно похрапывала Геарта. Блейз распустила шнуровку лифа — здесь ее никто не видел, а перед привалом она успела бы привести себя в порядок.

Следовавший во главе кавалькады Энтони молча благодарил Бога за то, что Блейз жива. Когда прибыли посыльные, он пришел в ужас. Все, что ему хотелось теперь, — благополучно доставить Блейз домой. Он покачивался в седле, погруженный в свои мысли, пока капитан не подъехал и не крикнул, пересиливая грохот копыт: