Лекции по Библейской археологии 6 страница

Утверждая государственность, все монархи входили в более тесные взаимоотношения с соседними государствами. Если в период существования амфиктиона это были, в основном, военные соприкосновения, то теперь начинаются более плотные и культурные, и религиозные связи. Перенимая аграрный образ жизни, Израиль подвергся искушению перенять и культы плодородия соседних народов. Долгое время в Израиле (почти до падения) существовало т.н. "двоеверие". С одной стороны, они понимали, что их Бог - Ягве, был храм, Предание и т.д., а с другой стороны, очень охотно, вроде как невзначай, поклонялись и другим богам. В период монархии очень активно происходит ассимиляция ханаанейской культуры, поэтому пророки, как мы знаем, очень активно этому противодействовали. Их борьба за чистоту веры не всегда увенчивалась успехом, потому что ни народом, ни правительством не поддерживалась. В редких случаях только: Исаия был родственником царя, его иногда слушали, а других пророков, как мы знаем из их повествований, вообще никогда не слушали. Тем не менее, слой хранителей истинной веры, её основных устоев, борьба против отождествлений, смешиваний, подмен с другими культами весь период монархии существовал. Благодаря ним и сохранялось священное предание в народе.

Храм, построенный Соломоном, давал и престиж государству, и славу, и народ его чтил, но храм на деле не был хранителем истинной веры, потому что он был застроен разными жертвенниками, обставлен ваалами, обстроен домами блудилищными. Т.е. для древнего мира он славу имел, но веры он не хранил, потому что священство не противопоставляло себя государственной власти. Было распоряжение - давай, поставим. Надо было Ахазу поставить ассирийский жертвенник - поставили. Т.е. храм контролировался и поддерживался государством.

Религиозные обряды храма были обогащены по сравнению с законодательством книги Завета как в отношении жертвоприношений, так и в отношении праздников: и музыка, и псалмодия, и пение и т.д.

В связи с монархией последовали и социально-экономические изменения, которые для народа были неожиданными и коренными. Ранний Израиль был народом мелких землевладельцев, занимающихся незначительной торговлей и мелким кустарным промыслом. Израиль был родовым обществом, где отсутствовали феодальные или ярко выраженные рабовладельческие формы, как в ханаанейских государствах, несколько были стерты социальные противоречия между различными слоями общества, потому что все в равной мере были объединены Заветом. Теперь же, в связи с учреждением монархии, всё коренным образом изменилось. Различные смелые коммерческие и промышленные предприятия или успехи в правлении Соломона, тем более находящиеся сугубо в рамках государственной монополии, подняли на более высокий уровень и все жизненные стандарты, и т.о. целые слои населения стали богатыми, идея всеобщего равенства пред Богом, непревознесение богатством уходит в область древности. Двор сделался чрезвычайно изобильным, городское население быстро росло, и при этом ослаблялись племенные связи с традиции. Потребности государства требовали больших налогов, которые очень тяжело ложились на население. Соломон, отягощенный постоянными финансовыми проблемами, даже выделил часть своих подданных для государственных принудительных работ - мера вообще не израильская, т.к. кочевой образ жизни принудительных работ не знал.

Т.к. вся эта жизнь регулировалась царем, а израильтяне постепенно смешивались с ханаанеянами, у которых отсутствовала концепция Завета, то в общество стали внедряться представления об аристократии, солидарность израильского общества ослабла, и появилось классовое неравенство, по поводу которого пророки активно напоминали древний кочевой образ жизни, когда все были равны, когда были только старейшины. Кочевые времена стали для них "золотыми" временами.

Как ни велик был этот перелом, Давид стремился связать своё государство со старым порядком, чтобы была преемственность. Во-первых, он установил ковчег, эту древнюю святыню, в Иерусалиме, и назначил Авиафара из древнего священнического рода одним из главных служителей (ради преемственности). Причем, Авиафар мог обращаться к государству за покровительством как представитель народного религиозного наследия. Т.е. вроде как бы отчасти эта религия начинает становиться государственной, становится под государственную опеку. Если они раньше где-то в Силоме сами по себе служили, то теперь государство в лице царя надзирает за культом, который стал осуществляться в Иерусалиме.

Храм Соломона особенно увеличил престиж иерусалимского святилища, хотя некоторые пророки (в частности Нафан), полагали, что храм является опасным новшеством по сравнению с древней традицией. Он говорит Давиду, что явился Господь Нафану и сказал, что Он в шатре обитал, и не надо Ему никакого дома. Хотя существование других святилищ ещё допускалось, но связь, которая постепенно соединяет веру Израиля с Иерусалимом, утверждается. Иерусалим был ханаанейским городом, но тут он вплетается в цепь священных обетований и становится священным центром, и по сей день этот статус за ним сохраняется.

Храм был одновременно и

1. народным святилищем израильского народа, который хранил ковчег,

2. царским сооружением (построил его царь).

Он становится династическим святилищем дома Давидова, как бы их собственным храмом, поэтому его, естественно, поддерживало и контролировало государство. В то время как монархия Израиля не следовала примерам, которые существовали повсюду в древнем мире, царь играл главную роль в культе, т.е. начался официальный государственный культ, и пустынный древний период ягвизма отмер. Было создано учение, что Ягве избрал Сион местом Своего присутствия, и Он обещал Давиду через Нафана вечную династию. Династия стала сакральной, священной, и т.о. примирило монархию с верой израильских предков, так ненавязчиво всё это срослось.

Религиозные обряды храма была обогащены как в отношении жертвоприношений, так и праздников.

Расцвела литературная деятельность. Появляются священные тексты:

1. труд ягвиста (который потом лег в свод Священного Писания);

2. придворная история Давида;

3. стала формироваться Псалтирь и др.

20. Религия в разделенной монархии

1. Экономические причины, о которых мы упоминали,

2. местническое недовольство социальных отношений,

3. противоречие между старыми и новыми порядками

послужили причинами восстания северных племен после того, как умер Соломон. Им вспомнился амфиктионный союз, когда они были связаны Заветом. 10 колен откалываются и пошли своим путем. В некоторых отношениях развитие религии в двух государствах происходило параллельно, а в некоторых случаях совершенно различно.

21. Религия государства в Иудее

В течение всей своей истории Иудея всегда оставалась верной дому Давида, потому что Давид:

1. привел страну к золотому веку,

2. объединил все колена,

3. получил обетования и

4. все задатки народной религии почти полностью, как казалось, были выполнены.

Естественно, такой царь не мог быть обойден историей. Поздние поколения идеализировали Давида, и когда думали или говорили о будущем, то всегда представляли это будущее лишь как возвращение к веку Давида, что уж лучше не будет.

А богословское обоснование идеи государства с династией Давида: Ягве избрал Сион местом пребывания, а династию Давида, как династию вечную. Подтвержденная в культе, эта основа стала народной догмой. Поэтому каждый новый царь, во-первых, был помазанником, а на церемониях восшествия на престол именовался Сын Ягве, Сын Божий, Машиах Ягве (hw"hy> x;yvim. - Помазанник Господень). Хотя к царю предъявлялись требования творить справедливость, даже под страхом наказания Божия, династия, всё равно, считалась вечной, и она всегда будет торжествовать над своими врагами.

Эта догма и незыблемая вера в это, плюс престиж храма с его левитской традицией, придали Иудее удивительную стабильность в древнем мире и помогали защищаться от крайнего отступничества. В ней внутри всё было сбалансировано. Но одновременно это означало дальнейший отход от древнего понятия Завета. Постепенно они вместе со своими помазанными царями уходили от понятия Завета, потому что Завет Давида был другого рода, чем Синайский Завет и находился даже в противоречии с ним, потому что в Завете Давида всё зиждилось на обетовании Божии, и акцент в религии сместился от послушания закону Завета к тщательному исполнению ритуала, т.е. несколько к языческим формам, как в Египте и Месопотамии. Грех был не в нарушении заповеди Божества, а в неправильном исполнении ритуала. И здесь тоже: правильно совершено жертвоприношение, вовремя совершен праздник или новомесячие, или суббота - все в порядке, можете благоденствовать. Пророки за это осуждали народ. Если мы обратимся хотя бы к первой главе Исаии: "К чему Мне множество жертв ваших? говорит Господь, Я пресыщен всесожжениями овнов и туком откормленного скота; и крови тельцов, и агнцев, и козлов не хочу... новомесячий и суббот, праздничных собраний не могу терпеть: беззаконие - и празднование!" (Ис. 1, 11-13). Увлечение тщательным исполнением отвлекало в то время от праведной жизни. Богу это не нужно, и пророки стали возвышать свой голос, что государственная религия стала уводить народ несколько в другую сторону. Т.к. религия с таким уклоном стала хранителем благополучия народа (если выполняешь всё, то должен жить благополучно), то в израильскую веру вошла тонкая струя язычества уже не формального (как идолы, высоты или капища), а идейного.

Однако именно в этом официальном культе надежда и обетование обрели определенную форму. Продолжала существовать надежда, что будущий царь, возможно, и есть тот Помазанник, Который и осуществит все эти обетования. Т.к. элемент обетования, присущий для Израиля, принимал форму династического идеала, в ней были посеяны семена надежды на Мессию, потому что у них каждый царь был "мессия".

22. Религия государства в Израиле

В отличие от Иудеи, Северное Царство начало своё существование без династической традиции и официального культа. Поэтому оно не всегда имело успех при установлении династии (некоторые там полдня правили: с утра воцарился, а после обеда уже другой - началась новая династия), и представление о наследственности правления было в некотором противоречии со старой традиции союза племен. Избрание царя по указанию пророков и народному одобрению хотя всё более делалось фикцией, продолжалось, по крайней мере, до дней Ииуя (он воцарился по указке пророка Елисея), там ещё действовала традиция не передачи правления от одного мессии к другому, а любой мог воцариться, лишь бы участвовал какой-нибудь пророк.

Результатом этого была крайняя политическая нестабильность. Однако официальный культ, всё же, был установлен. Это было сделано как для того, чтобы противостоять престижу Иерусалима как духовного центра, так и для того, чтобы предоставить своему государству какие-то религиозные санкции. Поэтому Иеровоам I установил официальными святилищами Вефиль и Дан. Это - древние места культа, где тоже была левитская традиция.

В обоих святилищах невидимого Ягве воспринимали как восседающего на троне - быке (золотой телец). Это - параллель херувимов иерусалимского храма. Золотой телец - это ассирийские "керубы" (отсюда происходит слово "херувим") - быки с крыльями, т.е. гении, духи-охранители. Иногда в народном представлении он ассоциировался с культом плодородия, и этим израильская религия была подмочена и отравлена, поэтому в ВЗ ни о культе, ни о религиозных устремлениях в описании израильского царства даже не упоминается, а книга Паралипоменон вообще историю израильскую историю: все цари нечестивые, потому что повторяют "грех Иеровоама", а в Иудее хотя тоже почти все были нечестивыми, но они, всё-таки, мессии были, потомки Давида, и хочешь - не хочешь, а надо их признавать.

Иеровоам установил ежегодный осенний праздник в противоположность празднику, отмечаемому в Иерусалиме.

23. Языческие тенденции в Израиле

К язычеству было склонно особенно северное царство. Большая часть ханаанеян, поглощённая Израилем, находилась в пределах границ Израильского царства. А поскольку официальным двум святилищам не хватало престижа Иерусалима, они считались ниже, то в связи с этим в равной степени почитались и другие святилища, и в некоторых из них культ был ещё более древним, восходил даже к патриархальным временам (напр. в Сихеме), поэтому они были ещё более почтенными, чем в Вефиле и Дане. И языческим и представлениям легко было проникнуть в народную религию Израиля. Для многих Ягве и Ваал мало чем отличались. Это было даже в Иудее. Сын Давида - [иешваал], в греческой транскрипции Иевосфей, или Иероваал. В IX веке Израилю вообще грозило формальное введение чужеземного язычества, когда Иезавель, жена Ахава, стремилась сделать культ тирского Ваала придворной религией. Многие израильтяне открыто стали язычниками, а те, кто сопротивлялись, подвергались преследованиям: некто Авдий, один из придворных Ахава, где-то в пещере прятал пророков Ягве, подкармливал, чтобы они не попали под репрессии.

Только благодаря мерам Ииуя с подачи Елисея несколько была подорвана угроза язычества, но местные разновидности язычества беспрепятственно продолжали процветать. А к VIII веку в Израиле даже официальный культ в Вефиле и Дане был пронизан языческими обычаями. Представление о Завете настолько утратилось, что пророки в своих речах даже уже не ссылались на него за бесполезностью, потому что все это забыли, и никому этот Завет не был нужен. Все обязательства перед Богом покрывались жертвоприношениями и обрядами, и обетования, как пережиток Завета патриархов, считались необязательными. Израиль стал уповать на День Господень, День Ягве (Ис. 13,6 - hw"hy> ~Ay), когда все обетования будут осуществлены.

Далее происходит социальный распад. Тенденции, в слабой мере начавшиеся ещё при Соломоне, хотя по временам и прекращались при некоторых правлениях, в полной мере никогда не изжились. По мере того, как племенная система становилась только воспоминанием, ханаанеяне, не имевшие никакого понятия о Завете, всё больше внедрялись в общество Израильское, народная религия оязычивалась, её обязательства удовлетворялись обрядами, закон Завета утрачивал своё значение, и злоупотребления широко распространялись.

Хотя как Израиль, так и Иудея испытывали политические и экономические затруднения, в сер. VIII века они ещё были богаты, как и во времена Соломона, но общество именно от этого и распадалось, расслаивалось. Стали процветать продажность, бесчестие, личная безнравственность, распутство, о чём свидетельствуют нам речи пророков; и общество Израиля, оторванное от образца, который ему дан был при возникновении этого общества, осталось без каких-либо моральных критериев или стандартов. Однако даже и в Иудее, где общество было более однородным, чем в Израиле, менее было открытым для чужеземного влияния, и раскол не так сильно сказался, всё-таки действовали те же самые тенденции.

Протест против этих общественных направлений не замедлил проявиться. Около середины VIII века начался расцвет профетического (или пророческого) движения в его классической форме. Этот расцвет длился с разрушения Израиля и до падения Иерусалима. Хотя эти пророки были новым творческим явлением, которые представляли в истории Израиля, их не следует изображать, как это иногда делалось, как каких-то таких великих духовных руководителей, которые якобы открыли этический монотеизм, до этого якобы неизвестный. Напротив, они были хранителями, носителями, наследниками многовековой традиции. Поэтому они и критиковали различные злоупотребления, и осуждали их в свете веры прошлого Израиля, а не какое-то новшество изобрели и внедряли в сознание народа. Они всеми силами пытались сохранить.

Ранние пророки.

О них мы знаем с эпохи Саула (хотя они, видимо, и до этого существовали). В этот период пророки в экстатической, неистовой форме всегда вдохновляли и подвигали народ в борьбе против филистимлян, т.е. от языческого насилия. Тогда они говорили и пели песни, что Господь Сам ведёт войны Израиля, народ должен только соучаствовать. Они находились то в добром расположении по отношению к государству, иногда критиковали его, т.е. были обособленные группы, которые имели право и хвалить, и критиковать, смотря по тому, каким путем идут их руководители. Иногда они даже против него предпринимали действия, как Елисей.

После раскола на два царства пророки были деятельны в обоих государствах, но особенно в Израиле, несмотря на все языческие тенденции. Дело в том, что там традиция союза племен была сильнее, там не было династической идеи, и носителей древних традиций было больше (хотя и язычества было больше). Дело в том, что они продолжали напоминать во все времена о том, как Господь когда-то вывел, как заботился и т.д., они всегда напоминали народу об этих древних священных войнах. Политика Иезавели поставила профессиональных пророков перед кризисом - они были практически уничтожены. Они противились ей, как стойкие националисты (она сама была иноземная царица). Несмотря на угрозы, пророки не сдавались. Это ещё пророки профессиональные, которые составляли пророческие школы, пророческие общины.

Впоследствии классические пророки постепенно стали отходить от традиции профессиональных пророков, а потом и вообще порвали с ними.